Двенадцать несогласных

Валентина была уже взрослая девочка. Она уже заканчивала школу. Она интересовалась общественными науками, стихами и любовью. И совершенно не интересовалась ни Путиным, ни Ельциным, ни Березовским. Но из папиной программы все было понятно про Березовского. Он был какой-то хитрый миллионер, фактический владелец много чего, включая Первый телеканал. Он – явно для какой-то неприятной хитрости – выбрал среди политиков удобного для себя, провел его в премьеры, а теперь проводит и в президенты тоже. Так понимала Валентина политический расклад. В серьезных газетах, в серьезных аналитических программах сказать так прямо было невозможно, потребовались бы факты. Но в сатирической программе метафорически сказать так было легко, и Валентина знала теперь то, о чем шептались в полусекретных разговорах люди, причастные к политике.

Дальше в этой программе все политики-куклы начинали восхищаться крошкой Цахесом, и только кукла-Явлинский свободна была от этого наваждения: пыталась всех образумить, кричала, что крошка Цахес, дескать, урод и злобный карлик. Валентина так и понимала политический расклад. Она считала Явлинского благородным и умным, хоть он и был куклой, как ни крути. Ей не приходило в голову, что по части Явлинского папа обманывал ее. Телеканал НТВ в то время заключил с Явлинским договор, поддерживал его, раскручивал, получал деньги за поддержку и раскрутку партии «Яблоко», которую возглавлял Явлинский. Возможно, Виктор Шендерович искренне ничего не знал об этом или не хотел знать: так или иначе, он обманул дочку, выставив Явлинского прозорливцем, не разделявшим всеобщих восторгов по поводу Путина. Если бы Валентина смотрела про политику что-нибудь, кроме папиной программы, она увидела бы, что Явлинский вполне присоединялся ко всеобщему хору славословий, доставшихся премьеру, стремительно набиравшему очки на победоносной второй чеченской войне. Тогда она бы задала папе вопрос, как любят подростки. И папа смутился бы и мямлил бы что-нибудь типа: «Попробуй-ка ты обойтись без славословий по отношению к человеку, который благодаря телевизионной пропаганде Березовского вот-вот станет новым президентом страны». А Валентина тогда спросила бы прямо, как это любят подростки: «Не потому ли, папа, ты смеешься над Путиным и Березовским, что они враги твоего Гусинского, которому принадлежит телеканал НТВ?» И папа бы не знал, что ответить. Во всяком случае, помолчал бы и подумал, как вывернуться.

В конце его программы, когда кукла-Путин устроила концерт, стояла на сцене в трусах и пела «По улице ходила большая крокодила», а всем политикам в зале слышалось, будто она поет волшебным голосом «O sole mio», кукле-Явлинскому удавалось подобраться к уродцу, вырвать у него из головы волшебные телевизионные волоски и явить его уродство всем. Валентина так и подумала, что Явлинский будет тем человеком, который наведет порядок. На самом же деле никакого подвига Явлинский не совершил, провел бездарную предвыборную кампанию, бюджет которой был по большей части разворован исполнителями, включая и людей с НТВ, и едва-едва сумел протащить свою партию в Думу в последний раз. Но Валентина не поняла этого. Вероятно, и сам Виктор Шендерович этого не понял.

Он понял, что происходит нечто ужасное, когда, придя однажды на работу, узнал про увольнение одного из руководителей телеканала НТВ Олега Добродеева. Совсем небезосновательно Шендерович считал НТВ лучшим телеканалом страны: лучшие новости, лучшие фильмы, лучшие репортеры, уникальный журналистский коллектив, выпестованный Добродеевым. И вот теперь Добродеев уходил возглавлять государственный телеканал «Россия», который Шендерович небезосновательно считал сборищем бездарных подхалимов. Шендерович не мог понять, как это один из самых уважаемых в стране журналистов по доброй воле переходит из категории людей, смеющихся над куклами, в категорию кукол. Добродеев становился государственным чиновником. При некотором стечении обстоятельств можно было бы изготовить куклу по его образу и подобию и запустить эту куклу паясничать в выдумываемых Шендеровичем сатирических программах.

– Ты что, Олег? – ворвался Шендерович к Добродееву. – Они же используют тебя! Они же дискредитируют тебя!

Добродеев не соглашался. Он говорил, что, наоборот, попытается насаждать на государственном телевидении стандарты качественной и свободной журналистики. И уйдя, переманил за собой целую когорту прославленных репортеров НТВ, за двойную зарплату тоже согласившихся превратиться из людей в куклы.