"Две жизни" (ч. I, т.1-2)

Молодая девушка не была хороша собою, но её огромные чёрные глаза были так кротки и добры, что стоили любой классической красоты. Она тоже протянула каждому из нас обе руки и просила позволить ей чем-либо отблагодарить нас.

И. ответил, что лично нам ничего не надо, но если они желают принять участие в добром деле, мы не откажемся от их помощи. Обе дамы выразили горячее желание сделать всё, что необходимо; И. рассказал им о бедной француженке-вдове с двумя детьми, которую капитан спас от мук, укрыв с больными детьми в лазарете.

Обе женщины были глубоко тронуты судьбой бедной вдовы и потянулись за деньгами. Но И. сказал, что денег ей достанут, а вот одежды и белья у бедняжки нет.

— О, это дело самое простое, — сказала младшая. — Обе мы умеем хорошо шить; тряпок у нас много, мы оденем их преотлично. Вы только познакомьте нас со своею приятельницей, а остальное предоставьте нам.

И. предостерёг их, что бедняжка запугана. Вкратце он рассказал им о возмутительной выходке старой княгини. До слез негодовали женщины, отвечая И., что не все же дамы думают и чувствуют, как мегеры.

Мы условились, что позже зайдём за ними и проводим к Жанне.

На прощанье И. велел достать чёрную коробочку Али, разделил пилюлю на восемь частей, развёл в воде одну порцию и дал девушке выпить, посоветовав ей полежать до нашего возвращения.

Мы спустились в третий класс. Здесь было уже всё прибрано, нигде и следов бури: но люди казались обессиленными вконец. Однако, приняв наших капель, стали вставать, потягиваться и выходить на палубу. Так мы постепенно добрались до первого класса, где разбушевавшаяся ещё в лазарете княгиня так грубо срывала своё бессильное бешенство на муже и горничной, что соседи по каюте возмутились. Слово за слово, разгорелся скандал, в самый разгар которого мы вошли. Увидев нас, старуха тотчас скрылась в свою каюту, под общий смех.

К нам подошёл какой-то пожилой человек, очевидно очень тяжело перенёсший бурю; весь жёлтый, с мешками под глазами, он просил навестить его дочь и внука, состояние которых внушало ему большие опасения.

Мы прошли с ним в каюту и увидели в постели бледную женщину с длинными русыми косами и мальчика лет восьми; казалось, он тяжело болен.

Пожилой человек обратился к дочери по-гречески; она открыла глаза, поглядела на И., склонившегося к ней, и сказала ему тоже по-гречески:

— Мне не пережить этого ужасного путешествия. Не обращайте на меня внимания. Спасите, если можете, сына и отца. Я не могу думать без ужаса, что будет с ними, если я умру, — и слезы полились из её глаз.

И. велел мне капнуть в рюмку капель из тёмного пузырька и сказал:

— Вы будете завтра совершенно здоровы. У вас был сердечный припадок; но буря утихла, припадок прошёл и больше не повторится. Выпейте эти капли, повернитесь на правый бок и засните. Завтра будете полны сил и начнёте ухаживать за своими близкими. А сегодня мы сделаем это за вас.

Он приподнял её античную голову и влил ей в рот капель. Затем помог ей повернуться, накрыл одеялом и подошёл к мальчику.

Мальчик был так слаб, что с трудом открыл глаза; он, казалось, ничего не понимал. И. долго держал его тоненькую ручку в своей, прислушиваясь к дыханию, и наконец спросил:

— Он давно в таком состоянии?

— Да, — ответил старик. — Судовой врач уже несколько раз давал ему разные лекарства, но ему всё хуже. С самого начала бури ребёнок впал в состояние полуобморока, оно не проходит. Неужели он должен умереть?

И у старика задрожал голос, он отвернулся от нас, закрыв лицо руками.

— Нет, до смерти ещё далеко. Но почему вы не закалили его? Он хил и слаб не потому, что болен, а потому что вы изнежили его. Если хотите, чтобы ваш внук жил, — держите его на свежем воздухе, научите верховой езде, гребле, гимнастике, плаванью. Ведь вы губите ребёнка, — сказал И.

— Да-да, вы правы, доктор. Но мы так несчастливы, мы сразу потеряли всех своих близких, и теперь трясёмся друг над другом, — всё с той же горечью отвечал старик.

— Если вы будете таким способом и дальше оберегать друг друга, — вы все умрёте очень скоро. Вам надо начать новую жизнь. Если вы согласны следовать моему методу, — я отвечаю за жизнь мальчика и начну его лечить. Если выполнять моих предписаний не будете, — я не стану и начинать, — продолжал И.

— Я отвечаю вам головой, что всё будет выполнено в точности, — прервал его старик.

— Ну, тогда начнём.

И. сбросил с мальчика одеяло, стянул с его худеньких ног тёплые чулки, снял фуфайку и потребовал другую сорочку. А мне велел растворить в половине стакана воды кусочек пилюли из зелёной коробочки Флорентийца и ещё меньшую часть пилюли из чёрной коробочки Али. Когда лекарство смешалось, вода в стакане точно закипела и стала совершенно красной.

И. взял у меня стакан, капнул туда ещё из каких-то особых трёх пузырьков и стал давать мальчику лекарство крошечной ложечкой. Я думал, что мальчик ни за что не сможет проглотить ни капли. Но последний глоток он даже допил из стакана.