Две в одной

– Ингер, моя просьба состоит в том, что я прошу тебя подумать о том, что нас Ольветов осталось только двое, и я скоро уйду, а ты останешься один и только от тебя зависит, прервётся род Ольветов или будет продолжаться. Больше я ничего не прошу, только подумай об этом, я не тороплю тебя. Хотя согласись, моё желание увидеть молодую баронессу Ольвет, вполне оправдано. А если мне посчастливится подержать на руках твоего наследника или наследницу, то я могу рассматривать это как достойное завершение моего жизненного пути.

Ингер молчал. Дед не поднимал этой темы, но разговор назревал давно.

После долгого молчания Эсти пошевелился, от чего кресло скрипнуло, и спросил:

– Аника – это кто?

Ингер вздрогнул от неожиданного вопроса. Дед всегда отличался особой проницательностью.

– Это помощница Дирка, вдова Аника Тервискай, урожденная баронесса Эргет. А ты почему про неё спросил?

– Ах да, это та самая молоденькая девочка, хранительница библиотеки? Конечно, я её знаю, она в замке уже десять лет. А спросил, потому что ты в разговоре упомянул про неё несколько раз. Раньше ты вообще никогда о ней не упоминал. Почему?

Ингер помолчал.

– Не знаю, дед. Просто в последнее время мы постоянно пересекаемся.

После длинной паузы Эсти всё-таки спросил:

– Мальчик мой, может быть, из неё выйдет хорошая баронесса Ольвет?

Старый барон больше не стал ничего говорить, он позвал слугу и, тяжело поднявшись с кресла, пожелал внуку спокойной ночи и ушёл в свою комнату, оставив его один на один со своими мыслями.

Утром Ингер тепло попрощался с дедом и отправился обратно. К вечеру они с Нилом уже снова были в замке.

* * *

Уже стоял поздний вечер, практически ночь. Луна уже поднялась над горизонтом и светила в окна, когда Ингер вернулся в замок и дошёл, наконец, до своих покоев. Он был чертовски вымотан, два дня находясь в дороге. Ему настолько хотелось быстрее смыть с себя эту усталость вместе с грязью, что он не стал посылать Нила, чтобы узнать свободна ли купальня, а пошёл сам, чтобы, если купальня всё-таки свободна, сразу нырнуть в столь желанные свежесть и чистоту.

Ингер забыл взять свечу, но возвращаться не стал и теперь тенью шёл по пустынному полутёмному коридору в купальню, неслышно ступая мягкими сапогами.

Барон зашёл в предбанник купальни и заглянул в комнату для слуг. Никого не было. Никто никого не дожидался, стояла тишина, значит, купальня была свободна от кого бы то ни было.

Ингер обрадовался. На ходу развязывая пояс и снимая халат, неслышными на каменном полу большими шагами он вошёл в зал. В купальне уже было совсем темно. Ингер прошёл несколько шагов по направлению к вожделенному бассейну и только после этого заметил справа в темноте кусочек освещённого пространства.

Он повернул голову.

У правой чаши стояла обнажённая Аника, которая только что сбросила на пол рубашку пеньюара, перешагнула её и теперь одним своим краем теряющийся в темноте шёлковый круг мягкими складками лежал позади неё. Чуть ближе, боком к Ингеру, стояла перекрывающая собой свет горящих свечей ширма, с повешенными на неё халатом пеньюара и плащом. Эта ширма и не дала мужчине увидеть обнажённую женщину сразу от входа.

Аника, не двигаясь, стояла перед малой чашей, спиной к Ингеру, не заметив его. Лунный свет, падающий из окна и два подсвечника со свечами, стоящие на полу, не могли полностью разогнать темноту и освещали всего лишь небольшое пространство перед чашей. Ингер, затаив дыхание, смотрел на какую-то нереальную в таком освещении фигуру, на тонкую линию шеи, на изгиб талии, переходящей в округлые бёдра, на контур стройных ног, на высоко поднятую руку, которая придерживала пушистые волосы, в свете свечей ореолом окружавшие голову, на профиль нежного лица.

Наверное, он пошевелился или непроизвольно издал какой-то звук, потому что она почувствовала его присутствие, вздрогнула, испуганно вскрикнула, обернулась всем телом и протянула в защитном жесте руку, которой она только что придерживала волосы.

Ингер сначала решил, что женщина испугалась именно его, но через мгновение понял, что скорее всего она не видит, кто стоит в темноте купальни и боится кого-то незнакомого и от этого ещё более ужасного. Поэтому мужчина поспешно сделал к ней несколько шагов, остановился, и, не подходя ближе, сказал:

– Не бойтесь, это я, Ингер.

Она опустила руки и стояла перед ним, нагая, всматриваясь в темноту. Ингер понял, что Аника узнала его по голосу.

Потом мужчина медленно сделал ещё несколько шагов и вошёл в круг света, который давали свечи. Язычки пламени осветили его мускулистую обнажённую до пояса фигуру.

Мужчина подошёл совсем близко, протянул руку, коснулся её плеча и глухим голосом сказал: – Не бойся.