Две твердыни

Да, это было именно то, о чем он думал: гладкий стеклянистый шар, на этот раз темный и неживой. Пин обернул его полой собственного плаща и собирался бегом вернуться на свое место рядом с Мерри, но в это время Гэндальф во сне что-то пробормотал и пошевелился. Пину показалось, что он услышал слова на незнакомом языке. Рука мага нащупала завернутый в сукно камень и сжала его. Гэндальф вздохнул и шевелиться перестал.

«Дурак, — сказал себе Пин. — Будут ужасные неприятности. Положи на место». Но колени у него дрожали, и он не смел приблизиться к магу. «Не удастся, — думал он с отчаянием. — Я его разбужу; надо подождать, надо перестать бояться. А пока посмотрю хоть одним глазком. Все равно шар у меня. Только не здесь!»

Хоббит тихонько отошел и присел неподалеку на траву. Светила луна.

Пин сидел на корточках, высоко подняв колени и сжимая между ними шар, как жадный мальчишка, который удрал от сверстников с миской лакомой еды. Он откинул плащ и, замерев, стал смотреть. Ему показалось, что воздух вокруг тоже застыл и давит. Шар был черный, как агат, и отражал лунный свет. Потом в самой его середине что-то дрогнуло и засветилось, и это свечение притянуло взгляд хоббита так, что оторваться он уже не мог. Шар будто разгорался изнутри. Пину показалось, что или сам шар вращается, или свет внутри него вертится с огромной скоростью. Потом все погасло. Хоббит ахнул и рванулся — но поздно: он не смог ни распрямиться, ни выпустить шара из рук, только все больше цепенел, все ниже и ниже склонялся, впившись в него взглядом, и крепко сжимал обеими руками. Его губы беззвучно шевелились. Так продолжалось довольно долго. Потом Пин сдавленно крикнул и упал навзничь.

Крик прозвучал коротко и пугающе. Подбежали часовые. Весь отряд вскочил на ноги.

— Так вот кто вор! — сказал Гэндальф, быстро набрасывая плащ на шар. — Как же ты, Пипин! Очень неприятная неожиданность.

Маг встал на колени перед потерявшим сознание хоббитом, неподвижные глаза которого были широко открыты.

— Черные Силы! Что накликал на себя и на нас этот дурачок!

Лицо у мага было хмурым и озабоченным. Он взял Пина за руку, склонился, прислушиваясь к его дыханию, потом наложил ладони ему на лоб. Хоббит задрожал и закрыл глаза, еще раз вскрикнул, сел и удивленно обвел глазами окружающих.

— Это не для тебя, Саруман! — закричал он пронзительным чужим голосом без всякой интонации, отодвигаясь от Гэндальфа. — Я за этим скоро пришлю. Понял! Повтори! — Потом он дернулся, пытаясь вскочить, но Гэндальф мягко придержал его.

— Перегрин Тук! — спокойно и раздельно произнес он. — Вернись!

Хоббит расслабился и упал на землю, хватая мага за руку.

— Гэндальф! — закричал он. — Гэндальф, прости меня!

— За что тебя прощать? — спросил Гэндальф. — Сначала скажи, что ты натворил.

— Я взял… взял шар и посмотрел в него, — всхлипнул бледный Пин. — Увидел такое, что испугался. Хотел убежать, но не смог. А потом появился Он и стал спрашивать. Смотрел на меня и… и больше я не помню.

— Так просто не отвертишься, — строго произнес Гэндальф. — Что ты видел и что ему говорил?

Пин закрыл глаза и задрожал, но не ответил. Все молча смотрели на него, только Мерри отвернулся. Лицо Гэндальфа казалось каменным.

— Говори! — приказал он.

Пин заговорил сначала очень тихо и неуверенно, потом постепенно громче и выразительнее.

— Я… увидел темное небо… и высокие крепостные стены, — говорил он, — и маленькие звезды. Будто все было далеко, но очень ясно и четко видно. Потом звезды стали то гаснуть, то снова загораться, потому что их закрывали крылатые существа. Я думаю, что они на самом деле очень большие. В шаре они были, как летучие мыши, и летали вокруг крепости. Кажется, их было девять. Один полетел прямо на меня, рос и рос — у него был страшный… нет, я про это не могу!.. Я хотел убежать, потому что мне показалось, что это страшилище сейчас вылетит из шара, но когда он весь шар заслонил, то сразу исчез… И тогда пришел он. Он говорил так странно, я не слышал его голоса. Просто он смотрел на меня, и я знал, что он спрашивает:

«Значит, ты вернулся? Почему так долго не отзывался?»

Я не ответил, и он спросил:

«Кто ты?»

Я не ответил, и на меня обрушилась его воля, мне было очень больно, я не мог сопротивляться и сказал:

«Хоббит».

Тогда он стал смеяться. Он ужасно смеялся, будто рвал меня ножами. Я вырывался, но он сказал:

«Подожди. Мы скоро снова встретимся. Скажи Саруману, что эта игрушка не для него. Я за этим скоро пришлю. Понял? Повтори!»

Он впился в меня взглядом. Мне показалось, что я рассыпаюсь в прах. И больше я ничего не помню.

— Смотри на меня, — сказал Гэндальф.

Пин посмотрел ему прямо в глаза. Маг словно вонзил взгляд в хоббита. Лицо его постепенно светлело, стало мягче, появилась тень улыбки. Наконец он легким жестом положил руку на кудрявую голову Пина.