Две твердыни

Он пошел в глубину грота, где, как оказалось, стояли высокие каменные жбаны, поднял тяжелую крышку одного из них, опустил туда большой черпак и наполнил три кубка — один громадный и два поменьше.

— Это дом энтов, — сказал он. — Ни кресел, ни лавок мы не делаем. Но вам можно сесть на стол.

Он поднял хоббитов и посадил их на каменную плиту, на высоте шести локтей над полом. Так они и сидели, болтая ногами в воздухе, и маленькими глотками отхлебывая из кубков.

Напиток напоминал воду и на вкус был, как та вода, которую они пили в самом начале Леса прямо из реки, но в нем был еще какой-то привкус, хоббитам незнакомый, и запах, напоминающий ночной аромат цветущего леса, принесенный издали легким ветром, — описать его было невозможно.

Сначала они почувствовали, как из всего тела, начиная от пальцев ног, уходит усталость, как оно наливается силой и свежестью. Им даже показалось, что волосы их зашевелились, начали расти и крепче завиваться. Тем временем Древесник сполоснул ноги в круглом углублении между деревьями, а потом осушил свой кубок одним духом. Делал он это так медленно, что, казалось, кубок успел прирасти к губам.

— Ах-хха-а!.. — выдохнул он, отставив, наконец, пустой кубок. — Теперь будет легче говорить. Садитесь пониже, а я лягу, чтобы питье не ударило мне в голову. Лежа я не засну.

Под правой стеной грота стояло огромное ложе на низких каменных ножках, всего на пару футов выше пола, застеленное сеном и папоротником. Древесник начал медленно и с трудом на него клониться, почти не сгибаясь, и вдруг лег, подложив руку под голову и уставив глаза под навес, по которому, как солнечные зайчики, пробегали зеленые и желтые искры. Мерри и Пин пристроились рядом на сене, как на подушках.

— Ну, рассказывайте свою историю, только помедленнее, — сказал Древесник.

Хоббиты начали свой рассказ с того, как они вышли из Хоббиттауна. Они старались рассказывать обо всем подробно, но не придерживались точной последовательности, потому что по очереди вставляли свои замечания, и Древесник часто просил их остановиться и вернуться к какому-нибудь событию или пропустить что-нибудь маловажное, чтобы понять общий ход дела, и вообще, говорить помедленнее. Но о Кольце они ничего не сказали и не объяснили ни причины, ни цели своего похода. Древесник об этом не спрашивал.

Его живо интересовало все, что они говорили, а говорили они про Черных Всадников, про Элронда и Райвендел, Старый Лес и встречу с Бомбадилом, про Морийские копи и отдых в Лотлориэне у Галадриэли. Древесник снова и снова просил описать Хоббитшир и его окрестности. Один раз он прервал их и задал неожиданный вопрос:

— А в тех местах вы нигде не встречали — гм-гм… энтов? Я хотел сказать, жен энтов?

— Жен энтов? — спросил удивленно Пин. — А на что они похожи? На тебя?

— Ох-ххо… Не очень… Но я и сам теперь не знаю, — задумчиво ответил Древесник. — Мне пришло в голову, что, может быть, они там, потому что ваши края им, наверное, понравились бы.

Он очень подробно расспрашивал обо всем, что касалось Гэндальфа, и о делах Сарумана. Хоббиты пожалели, что очень мало об этом знали, только то, что Сэм слышал на Совете у Элронда и через пятое на десятое им рассказал. И еще обратили внимание на то, что Углук с отрядом шел из Исенгарда и говорил о Сарумане как о своем хозяине.

— Ах-ха… — пробормотал Древесник, когда рассказ хоббитов сделал петлю и вернулся к битве банды орков с роханскими всадниками. — Ну-ну. Немало новостей вы принесли. А еще не все рассказываете, нет, вы о многом умолчали. Но я не удивляюсь, вы поступаете так, как посоветовал бы Гэндальф. И я вижу, что в мире происходят большие события, а что именно происходит, в свой час узнаю. Этот час, добрый или злой, для меня наступит. Удивительно, корешки и веточки! Дивно! Вдруг откуда-то вылез народец, о котором нет ни слова в старых списках, и вот снова выходят на свет Девятеро Забытых и охотятся на них, Гэндальф берет их в великий поход, Галадриэль принимает их как гостей в Карс Галадоне, и орки гоняются за ними по всему Глухоманью. Захватила их в свой вихрь большая буря. Будем надеяться, что они ее выдержат.

— А что будет с тобой? — спросил Мерри.