Две стороны неба

- Счастливого пути! - сказал Либетрау. - Там тебя встретят.

Он захлопнул прозрачную дверцу и отошел. Под ногами Роберта тихо загудело и лужайка, тополя и Либетрау с поднятой рукой начали быстро проваливаться и уменьшаться.

...Интернат Сосновый Бор оказался целым городком, спрятанным в лесу. Под высокими соснами стояли двухэтажные белые коттеджи, учебные корпуса, домики наставников в окружении плавательных бассейнов и спортивных площадок. Здесь жили и учились ребята, чьи родители работали вне Земли, в разных уголках еще не обжитой до конца Солнечной системы. Встретили Роберта просто и доброжелательно, как обычного новичка, и никто не смотрел на него с любопытством и опаской, как на злое инопланетное чудо-юдо.

Ему приходилось заниматься с наставниками даже в то время, когда другие отдыхали, но он делал это с удовольствием. Учиться оказалось чертовски интересно, да и слова Либетрау о знаниях тридцатилетней давности крепко засели в памяти.

"Я отлично понимаю, что учат меня однобоко, - говорил себе Роберт, что они выпячивают выгодные им факты, искажая или умалчивая о других, но пропаганда пропагандой, а поучиться не мешает даже у врагов. Ведь от борьбы-то я не отказываюсь! И главное - я остался жив!"

А сегодня он встал, когда соседи по комнате, Пашка и Анджей, еще спали, спрыгнул из лоджии второго этажа под окно комнаты девчонок и ушел к реке. Его раздражал непривычный интернатский режим: завтрак, обед и ужин всегда в одно и то же время, занятия тоже, а после отбоя нужно ложиться, даже если совсем не хочется спать. Никакой свободы!

И вот он лежал на траве у неглубокой речки, а солнце жгло уже вовсю. Жалобно гудели одуревшие от жары шмели, из-за речки доносилось конское ржание. Роберт повернул голову и с любопытством приоткрыл один глаз. У самого лица он с удивлением обнаружил чью-то босую ступню. Пальцы на ступне нетерпеливо шевелились.

- Они, наконец-то, соизволили бросить царственный взгляд на близлежащий ландшафт! - торжественным голосом сказали над головой.

- А тебе-то что! - огрзнулся Роберт.

Это был Пашка, один из соседей по комнате. И к нему, и к Анджею Роберт относился настороженно, считая, что они приставлены к нему неспроста.

Пашка, высокий полноватый парень с жесткими курчавыми волосами, веселыми глазами и толстогубым ртом, поддернул шорты и сел рядом. Говорил он обычно шуточками и это злило Роберта: шуточки-прибауточки, а сам, небось, только и думает, как бы разузнать о Базе!

- Мне-то ничего, - миролюбиво сказал Пашка. - Я о тебе скорблю, милый Робертино. Скорблю о холодном квасе, который тебя не дождался.

"О-о! - мысленно застонал Роберт. - На завтрак был квас!"

- Вот что меня печалит, милый Робертино, - нараспев продолжал Пашка, подставляя солнцу голую спину. - Пренебрегаешь ты распорядком дня, а значит, подвергаешь здоровье большой опасности. "Распорядок нарушаешь и здоровье подрываешь", - как сказал поэт. К тому же, любезнейший, своим прыжком под окно женской половины нашего дворца ты напугал почтенную Катьку Мухину, которая спросонок решила, что на нас напали индейцы.

Роберт не выдержал и одобрительно фыркнул. Воодушевленный Пашка затараторил голосом автомата-информатора:

- Кроме того, из абсолютно достоверных источников, а именно от многоуважаемой нашей наставницы Анны мне известно, что сегодня, во второй половине дня, состоится экскурсия старшеклассников в музей истории религии и атеизма. Оный музей, к вашему сведению, расположен в городе Ленинграде, в Казанском соборе, что назван так по иконе Казанской богоматери, и где покоится прах славного князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова Смоленского, скончавшегося в городе Бунцлау лета не помню какого то ли от рождества Христова, то ли от сотворения мира. Известно мне также и то поистине печальное обстоятельство, что на экскурсию, по всей вероятности, не пригласят лиц, пренебрегающих завтраком. Это все, что я имел сообщить вам, уважаемый Роберт!

При последних словах Пашка звонко шлепнул Роберта по спине. Роберт дернул плечом.

- Обойдусь без ваших музеев!

- Думаю, не обойдешься, любезный! - спокойно возразил Пашка. - Есть подозрение, что будет интересно. Так что вставай и пойдем. Помни, что длительное пребывание в неподвижном состоянии порождает склонность к созерцательному образу жизни, что приводит к плачевным результатам, как говаривал Бенедикт Спиноза.

Последнюю фразу Пашка произнес с таким видом, словно Спиноза только вчера поведал ему эту истину. Роберт успел уже немного изучить Пашку и у него имелось сильное подозрение, что все высказывания Спинозы, Фомы Аквинского, Гегеля, Иоанна Златоуста, Платона, Гераклита и других мудрецов, которыми манипулировал Пашка, никогда даже не приходили в голову этим почтенным мужам.

- Имей в виду, - Пашка многозначительно поднял палец. - Не все потеряно, если учесть, что квас и рисовая каша ждут вас в комнате. Правда, каша уже остыла.

- Никуда я не пойду, - неуверенно сказал Роберт.