Две сестры

Со дня своего последнего разговора с Этьеном Матильда опять начала принимать лекарства. Софи Намузян снова прописала ей антидепрессанты, и Матильда глотала их, когда и как придется, не следя за дозировкой. Однако в лицее никто пока не заметил перемен в ее поведении. Матильда по-прежнему выглядела ровной, улыбчивой и активной. Правда, некоторые ее поступки могли показаться странными – например, иногда она говорила сама с собой в классе, но в этом не было ничего тревожного. Ее подруга Сабина находила, что она стала слегка рассеянной, но объясняла это тем, что, может быть, поднадоела ей. Такое бывает не только в любви, но и в дружбе. В какой-то момент, особенно когда изо дня в день обедаешь с одним и тем же человеком, возникает ощущение, что беседа заходит в тупик. Особенно это актуально в профессиональной среде, например в замкнутом преподавательском мирке, где все разговоры неизбежно крутятся вокруг других коллег и надоевших историй. Сабина, разумеется, приправляла эти беседы некоторыми пикантными сюжетами, относившимися к ее сексуальной жизни, но это лишь усилило отчужденность Матильды. Теперь она не выносила никаких рассказов из области любовных чувств. Тем не менее однажды вечером она попыталась зайти на сайт знакомств. Сабина объяснила ей, что он построен по географическому признаку. Матильда была одинока, брошена, все время представляла себе Этьена вместе с Ирис, но пошла на это вовсе не для того, чтобы бегать на свидания или вести пустые разговоры; ей просто захотелось, чтобы кто-то взял ее, не задавая лишних вопросов. Эта перспектива на какой-то миг показалась Матильде соблазнительной, но она тут же опомнилась: ее затошнило от одной мысли, что к ней притронется незнакомый мужчина.

Теперь она начала сторониться коллег.

И стала находить лицейские коридоры слишком длинными.

Не считая этого, все остальное шло по-прежнему.

Однако вернемся к Матео.

Он подошел к Матильде со своей книгой, чтобы уточнить кое-какие подробности, касавшиеся мадам Арну:

– Извините… я хотел узнать, что вы думаете относительно поведения мадам Ирис.

– …

Матильда отвесила мальчику жестокую пощечину, под испуганными взглядами учеников, еще остававшихся в классе. Потрясенный Матео отлетел к стене и замер, через секунду у него из глаз брызнули слезы. Матильда на какое-то мгновение тоже замерла, потом бросилась к Матео, лепеча извинения; она не знала, что делать. Сначала она попыталась поднять его, объяснить, что сама не понимает, как это случилось, но она понимала, прекрасно понимала: она ведь явственно слышала, как Матео произнес имя Ирис, она же не сумасшедшая, ошибиться было невозможно, он сказал именно так – Ирис, она это слышала, а раз она это слышала, значит он так и сказал.

Один из учеников побежал за директором. Господин Бертье сразу осознал серьезность ситуации: у Матео покраснела и вспухла щека, – видимо, пощечина была очень уж жестокой. Он попросил, чтобы мальчика кто-нибудь отвел в медпункт. Матильда смотрела им вслед, продолжая извиняться, но на самом деле ни один звук не вылетал из ее уст.

53

Матильда с потерянным видом стояла в кабинете директора.

– Хотите чаю?

– …

– Мадам Пеше, я спрашиваю, вы хотите выпить чаю?

– Н-нет… спасибо…

– Расскажите, что произошло?

– …

– Вам все-таки придется объяснить случившееся.

– …

– Поймите, это очень серьезно. Так просто ребенка не бьют.

– Он ничего не сделал.

– То есть вы ударили его без всякого повода?

– Да.

– Послушайте, вы должны подробно объяснить причину своего поступка. Родители мальчика наверняка подадут жалобу. Возможно, мне удастся помешать им и защитить вас. Но вы должны мне помочь.

– Мне нечего сказать. Я сама не знаю, почему…

– Может быть, у вас какие-то личные проблемы?

– Нет.

– Я очень расстроен случившимся. Советую вам хорошенько обдумать, что вы будете говорить и о чем умолчите. Но завтра вам нельзя приходить в лицей. Мне придется на время отстранить вас от работы. Я сделаю все возможное, чтобы выручить вас, и вы это знаете. Постараюсь объяснить ваш поступок переутомлением, скажу, что вы нуждаетесь в отдыхе… да, именно так. Очень надеюсь, что санкции в отношении вас будут не слишком суровыми. Вот только одно скверно… скажу вам откровенно… плохо, что вы сделали это на глазах у всего класса. И значит, есть много свидетелей. Это еще больше осложняет ситуацию.

– …

Матильда молчала, не зная, что ответить. Она и сама была потрясена своим поступком. Никогда и ни с кем она не обходилась так жестоко, как сегодня. Но ведь она ясно расслышала то, что` сказал Матео. Он сказал: «Ирис».

Она изо всех сил цеплялась за эту гипотезу, которая могла бы хоть как-то объяснить ее поступок, но в глубине души сознавала, что это иллюзия: не мог он произнести это имя. И ей пришлось смириться с очевидностью: она слышала чей-то голос. Но это была галлюцинация.

54