Две сестры

Керри-Энн с трудом сдержалась, чтобы не кинуться к Белле и не сжать ее в объятиях. Она знала, что слишком бурное выражение чувств может испугать Беллу или даже заставит ее расплакаться. Их отношения стали настолько хрупкими, что ей приходилось взвешивать каждое свое слово и каждый жест. И причина была не только в том, что у Беллы началась новая жизнь с Бартольдами, — ее доверие к Керри-Энн пошатнулось. Мамочка, которая должна была заботиться о ней, подвела ее, обманула ее ожидания. Керри-Энн, как могла, постаралась объяснить дочери, что она «заболела» и что этого больше никогда не случится, и хотя Белла вроде бы приняла ее объяснения, девочке хотелось знать, почему они не могут быть вместе теперь, когда мамочке «стало лучше». Она была слишком мала, чтобы понять, почему мамочка не может сделать так, чтобы всем было хорошо, так что опять Керри-Энн была виновата. Мысль об этом, подобно занозе, сидела у нее в сердце, когда она шла через всю комнату к дочери.

Она присела на корточки рядом с Беллой, чтобы глаза их оказались на одном уровне, и в который уже раз умилилась тому чуду в виде этой малышки, которое сотворили они с Иеремией. С каждым годом Белла все больше и больше походила на своего отца. У нее была его кожа цвета растопленной карамели и вьющиеся черные волосы, его худощавая фигура и длинные тонкие пальцы, которые обретали текучую гибкость, когда он играл на гитаре. Синие глаза и форма губ — только это Белла унаследовала от Керри-Энн.

— Привет, маленькая. Что тут у тебя получилось?

Белла, стесняясь, показала ей рисунок. Похоже, она нарисовала нечто вроде большого аквариума, в котором резвились самые разные морские твари, включая осьминога.

— Это аквариум, — серьезным тоном сообщила ей дочка. — Здесь живут всякие рыбки. А киты и дельфины показывают разные фокусы.

— Бартольды водили ее в океанариум «Водный мир», — пояснила миссис Сильвестр и протянула свою маленькую, пухлую ручку Керри-Энн. Ее карие глаза, остро поблескивающие из-под нависших кустистых бровей, казалось, ухватили каждую деталь облика Керри-Энн за те несколько мгновений, что они приветствовали друг друга. Должно быть, Керри-Энн выдержала экзамен, поскольку улыбка социальной работницы была чуточку теплее обыкновенного. — Очевидно, выступление дельфинов произвело на Беллу неизгладимое впечатление.

Керри-Энн показалось, что ей в сердце вонзили еще один нож. Это она должна была сводить Беллу в «Водный мир»! Но она прикусила язык, сдержав язвительное замечание, и ограничилась тем, что пробормотала:

— Похоже, там и впрямь было весело.

— Ну, не буду вам мешать. Крикните, если я вам понадоблюсь, — сказала миссис Сильвестр перед тем, как отойти к столу в углу комнаты, на котором, подобно всевидящему оку, подмигивал огоньками ее портативный компьютер.

Общение с дочерью настолько увлекло Керри-Энн, что вскоре она забыла обо всем на свете. Сначала они вместе рисовали, а потом, когда Белле надоело это занятие, построили замок из кубиков «лето». Посадив куклу Барби в замок, Белла сообщила:

— Это принцесса. Ее заперла здесь злая колдунья, и теперь принц должен спасти ее.

— А где же принц? Я его не вижу! — воскликнула Керри-Энн, делая вид, что ищет его.

— Так и должно быть, мамочка. Он же невидим, — и Белла окинула ее выразительным взглядом с высоты своих шести лет.

В ярком свитере с высоким воротником и черной юбочке Белла как две капли воды походила на тех школьниц, которым когда-то отчаянно завидовала Керри-Энн.

— А почему он невидим?

— Потому что ведьма наложила на него заклятие.

— А для чего она это сделала?

— Чтобы принцесса не увидела его.

— Но если она не будет знать, что он здесь, как же он может спасти ее?

Белла захихикала.

— Мамочка! Разве ты не знаешь?

Керри-Энн улыбнулась.

— Пожалуй, я не такая умная, как ты.

— Сначала он должен поцеловать ее.

Белла увлеченно продолжала играть в принцессу и невидимого принца. Но в конце концов ей наскучило и это развлечение, и тогда они уселись рядом и разговорились о всяких-разных вещах: о том, что сейчас проходят в школе, и о том, чем девочка занимается после уроков. Например, ходит ли она до сих пор на занятия танцевального кружка, для которых Кэрол Бартольд купила ей розовое балетное трико. Как ни больно было признавать Керри-Энн, она отметила про себя, что, находясь на попечении Бартольдов, Белла расцвела и похорошела. А что, если судья тоже заметит это и примет решение в их пользу? Если бы речь шла только о том, кто может предоставить Белле больше материальных благ, то у нее не было бы ни единого шанса. Единственными и безусловными победителями стали бы тогда Бартольды.

У Керри-Энн в очередной раз защемило сердце, когда она спросила себя, а будет ли она рядом, когда придет пора покупать Белле ее первый бюстгальтер… или провожать ее на школьный бал… или вытереть ей слезы, когда ей разобьет сердечко какой-нибудь бесчувственный чурбан-мальчишка?