Две Розы

– Когда ты приобрела револьвер? – спросила она.

– На прошлой неделе.

– Ты умеешь им пользоваться?

– Нет. Но я научусь.

– Оружие – очень опасная вещь, Элеонора. Тебе не следует носить с собой револьвер.

– Я подстриглась. Тебе нравится?

Мэри Роуз вовсе не удивил этот вопрос. Собственная внешность для Элеоноры всегда была на первом месте – по-видимому, забота о ней заглушала даже страх.

Элеонора была на редкость хорошенькой женщиной с темно-каштановыми волосами и живыми зелеными глазами. Обычно ее волосы доходили ей до плеч, но сейчас едва закрывали уши и завивались мелкими кудряшками.

– Да, мне нравится твоя прическа. Она просто чудесная.

Мэри Роуз почти шептала – ей не хотелось нервировать Элеонору. Медленно и осторожно она наклонилась и повернула револьвер таким образом, что ствол его уставился в пол дилижанса. Потом она тихонько вынула оружие из руки Элеоноры.

– Тебе нечего больше бояться. Теперь все будет хорошо.

– Нет. Никогда ничего не будет так, как прежде. Я не хотела сюда приезжать. Ты же знаешь, как я не люблю неустроенность.

– Зачем же ты приехала?

– Мне просто некуда податься.

Тут Элеонора впервые взглянула на Мэри Роуз. Вид у нее был самый жалкий: ясно, что страх ее все еще не прошел. Мэри Роуз решила выяснить, что ее так напугало. В школе ее подруга слыла, мягко говоря, не слишком эмоциональной.

– Ты очень противоречива, Элеонора, – заметила она. – Расскажи мне о своем отце. Разве вы не собирались с ним в Европу после окончания школы?

– Все это было вранье. Он даже не сказал мне, что уезжает. Он просто… сбежал.

– Но почему?

– Приходили полицейские, чтобы меня допросить. Только тогда я поняла, что натворил отец. Конечно, мне пришлось оставить школу. Директриса была в бешенстве – похоже, отец обещал ей деньги на строительство нового здания.

– Но она не могла так просто взять и вышвырнуть тебя, – запротестовала Мэри Роуз.

– Мой последний взнос не был уплачен. Выяснилось, что много лет отец разными способами воровал деньги у клиентов. Он производил впечатление богатого и влиятельного человека. У него в гардеробе было, должно быть, больше пятидесяти костюмов. И он всегда ходил под ручку с какой-нибудь молоденькой женщиной.

– И что? – спросила Мэри Роуз, когда Элеонора замолчала.

– Он не хотел, чтобы я жила с ним, потому что я как бы напоминала другим, что он уже немолод. Потому-то он и запихнул меня в эту школу – чтобы я не подрывала его положение в обществе.

– Может, он любил тебя.

– Нет. Отец мне все уши прожужжал о том, как он меня ненавидит. Моя мать, забеременев, заставила его жениться на ней. Она умерла во время родов, но на пальце у нее красовалось обручальное кольцо, так что, возможно, она была удовлетворена.

Мэри Роуз всем сердцем потянулась к Элеоноре, хотя и старалась не выказывать открыто свое сочувствие, боясь обидеть бедняжку.

– Я думала, вы с отцом живете такой интересной жизнью. Ты действительно путешествовала по всем этим экзотическим местам на каникулах…

– Нет, я никогда нигде не была.

– А как же все те истории, которые ты мне рассказывала…

– Я вычитала их в книгах. Мне хотелось произвести на тебя впечатление.

– Зачем?

– Не знаю, – пожала плечами Элеонора.

– Что же тебе мешало выложить мне всю правду?

– Приходилось держать марку, – пробормотала Элеонора. – У такого шикарного отца должна быть соответствующая дочь – наверное, так. Кроме того, ты начала бы меня жалеть.

– Что же случилось с твоим отцом? Где он сейчас?

– Понятия не имею. Полиция его все еще разыскивает, Наверное, я должна быть ему благодарна – ведь он хотя бы частично оплатил мое образование, но меня угнетает, что эти деньги были ворованные. Отец не оставил мне даже записки, чтобы я знала, куда он уехал. Полицейские мне не поверили. Меня забрали в тюрьму и продержали там двое суток. Это было ужасно. В конце концов, им пришлось меня освободить. Вся эта история, естественно, вызвала большой скандал. Люди до самого Чикаго ненавидят меня за то, что я с ним в родстве. Власти наблюдали за домом днем и ночью. Я пряталась за опущенными занавесками и делала вид, что ничего не случилось.

– Мне так жаль, – прошептала Мэри Роуз.

– Я думала, что дом, в котором я жила, принадлежит нам, но домохозяйка вышвырнула меня на улицу. Я не знала, куда мне деться. И тут я вспомнила, что ты предлагала мне свою помощь. Ты это серьезно говорила?

– Конечно.

– Ты меня не прогонишь?

– Нет, – пообещала Мэри Роуз. – Ты беспокоилась, что я не позволю тебе остаться, поскольку мы с тобой не всегда ладили?

– Ты оказалась единственным человеком в школе, который со мной ладил. Я знаю, что со мной бывает трудно ужиться. Я злилась на тебя, потому что ты меня жалела.

– Вовсе я тебя не жалела. Ну что, ты готова выйти наружу?

– Да.

Элеонора потянулась к дверной ручке, но Мэри Роуз остановила ее.

– Подожди минутку, – попросила она. – Я хотела бы поговорить с тобой о моих братьях, прежде чем ты встретишься с ними. Адам…

– Это тот самый чернокожий?

– Да.

– Неужели этот ужасный возница сказал мне правду? Как можно поверить в такую нелепую…