Две по цене одной

Арам заскрежетал зубами, но все же взял себя в руки, показательно выдохнул. Разве не знал, что Ева ему так ответит? Конечно же знал. И подготовился.

— Ева, я понятия не имею, что за девушку ты встретила в квартире Артура, но меня там не было, я лежал в больнице. Ты как-то сказала мне привезти доказательства, я побеспокоился. Попросил врача из больницы, где мне вырезали аппендицит, прислать копию истории болезни, у них сохранились данные в электронном виде. Тут зафиксирован факт проведения операции, даты, описание — в общем, все.

Он достал лежавший на краю стола планшет, открыл нужное письмо и повернул к Еве.

Некоторое время она недоверчиво вглядывалась в документы и хмурилась.

— Но это же ровным счетом ничего не доказывает, — наконец вынесла вердикт.

— Ты разве не видишь официальную печать? — свел брови у переносицы Арам.

— Ну печать, и что? С твоими возможностями и возможностями твоего отца вы не только врача можете подкупить, но даже целую больницу… С десятком печатей!

— Ева! — Арам хлопнул ладонью по столу. — Просто поверь мне! Я бы никогда не сделал того, в чем ты меня обвинила… Давай забудем прошлое и просто будем вместе. Ну? Что скажешь?

Это было честное предложение. Идущее от сердца, сказанное с чувством.

Она смотрела на него долго, непростительно долго. Будто взвешивала все за и против.

— Арам… — тихо начала. — Дело в том, что отсутствие доверия не единственное, что меня сдерживает.

— У тебя кто-то есть? — начал он обманчиво тихо и моментально сорвался, продолжил почти ором: — Учти, Ева, если у тебя кто-то есть, я этому козлу ноги выдеру и в задницу засуну!

— Ты нормальный вообще? — тут же вспылила и она.

— Очень даже нормальный!

— Вот! Во-о-от… — Ева вдруг вскочила со стула, отошла от стола и ткнула в Арама указательным пальцем. — Именно поэтому я счастлива, что мы тогда с тобой не поженились!

Арам тоже вскочил с места, навис над ней.

— Ты что несешь?

— А то! Ты жутко ревнивый, упрямый собственник, который мне и вздоха свободного сделать не позволил бы. Мне под бетонной плитой будет жить легче, чем под тобой. Или скажешь, не строил планы, как перекроишь мою жизнь под себя, станешь контролировать каждый мой шаг? Ну? Признайся! Уже лет на пятьдесят все для меня в мыслях расписал? Я слишком хорошо знаю тебя, Барсегян! Такие отношения подходили маленькой, пугливой восемнадцатилетней Еве, которая и слова против пикнуть не смела. Но теперь, слава богу, я другая.

Арам поперхнулся ее словами. Разве контроль — это плохо? Это прежде всего забота. А именно заботой он выражал свои чувства к ней и Наде. Для разнообразия решил выразить и словами.

— Я люблю тебя, Ева! — заявил громко. — Неужели ты не видишь, как сильно я тебя люблю?

Наивный. Думал, одного этого аргумента будет достаточно.

Однако Ева снова лишь опешила. Она уставилась на него круглыми, резко повлажневшими глазами, а потом с обидой ответила:

— Прости, Арам, не вижу. Если бы ты меня любил, ты бы не творил всей этой фигни, которую ты делал, когда купил «Орион»! Не женился бы на другой… Не верю я в твою любовь!

Тут-то Араму и захотелось начать выдирать из головы волосы.

— Зачем ты думаешь, я хочу на тебе жениться? Просто так? — спросил с издевкой.

— Откуда мне знать? — пожала она плечами. — Как в шестнадцать лет присвоил меня, так до сих пор считаешь, что я твоя верная болонка! А болонка должна быть рядом, иначе какой от нее прок? Но у меня своя жизнь и своя судьба! Я не собираюсь служить твоей собачонкой. Я сама по себе…

— Не мели ерунды!

— А для тебя всегда так было! Если ты с чем не согласен, значит, это ерунда. Но мои чувства не ерунда, Арам!

—  Ты будешь моя, — заявил он с максимальной серьезностью.

— Прав был твой папаша, когда сказал, что у тебя гештальт не закрыт. Привык добиваться своего и, как обычно, прешь напролом!

Арам ничего не понял, но ответил с чувством:

— Ты выйдешь за меня, и точка.

— Ни за что! — зафырчала Ева и бросилась прочь, отпихнув Арама.

«Побегай, побегай, далеко не убежишь!» — зарычал он про себя.

* * *

«Не замечал, чтобы тебе в школе так уж нравилась физкультура. Почему теперь так нравится бегать? От меня…» — целый день злился Арам.

Отказ Евы очень больно ранил, она была очень убедительна в своем нежелании становиться его женой. И все же он не верил, что это действительно так.

Сколько раз отказала в интимной близости за эти дни? Тем не менее с удовольствием отдавалась.

«Тоже мне, нашла бетонную плиту! Да я верх терпеливости и обходительности», — ругался он про себя.

На ум моментально приходили все те случаи, когда Арам шел на компромисс. Он мог пригрозить Еве судом по поводу опеки и отцовства, но не сделал этого. Мог выдавить ее из бизнеса тут же, мгновенно, и снова пожалел, создал хорошие условия. А то, что он штендер у ее «Сахарной» поставил и убрал из наружной рекламы, так невелика плата за то, что сбежала от него к другому!

Как она думала, каково ему было узнать, что у него семилетняя дочь? Что она скрыла ее? Что предпочла ему другого? Легко такое простить? Нет, совсем не легко.