Две по цене одной

— Давайте присядем, и вы во всех деталях обрисуете ваши пожелания. Кстати, не беспокойтесь, за свои услуги я возьму минимальную цену и, конечно же, только по результату.

— Вот как? — у Евы вырвался нервный смешок. — Замечательно!

Все, решено. Ева уйдет отсюда по-английски.

И пусть Арам бодается сам с собой.

— Я очень рада, что вы пришли, Егор Васильевич…

— Можно просто Егор, — улыбнулся он своей фирменной белозубой улыбкой. — Ну-с, приступим.

Оба устроились за одним из пустующих столиков, и риелтор начал задавать Еве вопросы. Она отвечала охотно и пространно. Однако через некоторое время отчего-то начала внутренне ежиться. Показалось, что в окно за ней кто-то наблюдал.

«Глупости!» — убеждала она себя.

Глава 23. Совсем неразумный Арам

Арам четко это почувствовал. Тот самый момент, когда голова начала кружиться, а земля — уходить из-под ног. Готов был поклясться чем угодно — Ева испытывала те же эмоции. Стоило обнять ее покрепче, повернуть к себе спиной, а потом стащить и без того спадающую юбку, заставить оттопырить попку, отодвинуть трусики и… и пожалуйста тебе — тренируйся делать детей сколько душе угодно.

Он многое отдал бы за возможность подобных тренировок. Больше того, эти тренировки ему периодически снились в самых сладких снах на протяжении восьми лет. В сотнях разных вариаций снились! Поначалу чаще, потом реже, но даже до сих пор он минимум раз в месяц оказывался во сне в той самой гостинице, где они с Евой лишились невинности.

Арам мог это сделать с Евой сегодня, он этого жаждал, был уверен: ей понравилось бы. Стопроцентно пришлось по вкусу. Но именно поэтому не стал — не хотел делать ей сладко, дарить удовольствие. Она его не заслужила.

Не хотел победы лишь над ее телом, ему победу над разумом подавай.

Желал, чтобы Ева сама к нему пришла, чтобы предложила себя, чтобы извинилась, наконец, чтобы попросила. И тогда он ее возьмет… Так возьмет, что она нескоро это забудет. После он будет брать ее регулярно, пока она не надоест ему как женщина.

Кстати, когда Ева сдастся ему по всем фронтам, будет гораздо проще договориться с ней по поводу дочери. Арам не собирался забирать малышку у матери, но хотел видеться, присутствовать в жизни крошки Нади, что-то для нее делать.

Однако сначала, конечно, нужно выяснить, его ли это ребенок, в чем он был не совсем уверен — иначе зачем бы матери так упираться с тестом? Ведь очевидно, что дочь младшего Багдасаряна могла претендовать на многое, семья небедная. К тому же на данный момент она его единственный ребенок — наследница! Он выяснит правду, чего бы это ни стоило.

Арам зорким взглядом следил по камерам за тем, как Ева уходила от него к себе. Когда скрылась в дверях «Сахарной», немного подождал для приличия и ринулся следом. Хотел лично сделать внушение охраннику, чтобы не смел и на миллиметр отступать. Ведь собственными глазами видел, как ушлая помощница из кондитерской пыталась переманить его на свою сторону с помощью кексов.

Однако добраться до заветной цели не успел, замер на полпути к входу в кондитерскую, увидел, как к дверям спешил какой-то придурок в сером костюме. Итальянском, к слову. Арам знал в этом толк, сам такие носил. Мужчина был подтянут, явно следил за фигурой, что такому делать в кондитерской? Или он к самой Еве?

«Любовник или... любовник?» — запульсировало в его воспаленном мозгу, и без того взбудораженном недавним поцелуем.

В школе Арам не мог терпеть никого рядом со своей девчонкой. Пресекал любой контакт с мужским полом, какой у нее мог быть. Никто из одноклассников даже взглянуть в ее сторону не смел. А если кто-то позволял себе коснуться… Пусть даже просто взять за руку — это уже было страшным преступлением в его глазах и наказывалось соответственно.

За два года совместной учебы ревнивец набил немало морд. Ева, хоть и одевалась скромнее любой другой девушки, все равно оставалась самой красивой в классе, да что там, на всем потоке. Незнающие парни то и дело на нее поглядывали, так и тянули лапы. Арама это изнутри выжигало. Если бы можно было, он еще в шестнадцать надел бы ей на палец обручальное кольцо, чтобы всем показать — она принадлежала ему.

Теперь с удивлением понял: ничего-то с тех пор не изменилось. Желание набить физиономию этому прилизанному мужику в костюме прямо давило изнутри, распирало. Даром что уже много лет не дрался.

Арам с удивлением обнаружил, что ему физически некомфортно от того, что Ева села за столик с этим типом и начала с ним мило общаться. Он хоть и стоял на расстоянии от кондитерской, но видел через стеклянную стенку, как эта нахалка улыбалась собеседнику.

Внутри аж клокотало от еле сдерживаемой ярости. Сам не понял, как снова зашагал к кондитерской, напрочь забыв и об охраннике, и о штендере, на который чуть не налетел. Остановил его лишь оклик из-за угла:

— Арам!

Он повернул голову на звук и с досадой обнаружил, как в его сторону, цокая каблуками, спешила Наринэ собственной персоной.