Две недели в другом городе

— Начало мне нравится. — Делани устроился поудобнее на подушках. — Продолжай.

И Джек поведал ему о событиях этих двух недель, стараясь ничего не упустить; Делани услышал о пьяном американце, о кровоточащем носе, о чувствах, которые испытал Джек, увидев на экране «Украденную полночь», о кошмарах с быком и встрече погибших друзей, о предчувствии смерти, о знакомстве с Вероникой, об их близости, о появлении вооруженного ножом Брезача, об исчезновении девушки; Джек рассказал о том, как поиски сблизили его с Брезачем, об охвативших его восхищении и жалости к Роберту, об уважении, которое вызывали его целеустремленность и сила характера, о страхе, порожденном опасениями, что прямодушие и бескомпромиссность Брезача погубят его.

Делани слушал молча, он неподвижно лежал на кровати; резкая граница тени и света, падавшего от лампы, проходила по стене и потолку над его головой.

— Я запутался в своих чувствах к нему, — признался Джек. — Не могу выразить их словами. Он занимает мои мысли. Мне приятно его общество. Я возлагаю на него надежды, как хотел бы возлагать надежды на собственного сына. Я испытываю по отношению к Брезачу чувство вины, потому что невольно оказался орудием, с помощью которого ему причинили боль. Я тревожусь за него, потому что в нем есть некая незащищенность, наконец, мне кажется, что я несу за него ответственность, хотя это и вовсе необъяснимо.

Джек замолчал. Делани неподвижно лежал на спине, сплетя пальцы на груди. Затем заговорил, голос его звучал грустно и мечтательно:

— Господи, ну и две недели. Неудивительно, что ты показался мне ожившим. Ты не представляешь, как я завидую тебе… Как ты думаешь, парень когда-нибудь не бросится на меня с ножом?

— Нет, — ответил Джек. — Полагаю, он уже повзрослел.

— Скажи мне, Джек, — тихо произнес Делани, не отрывая головы от подушки, — если бы я был совсем здоров, если бы со мной не случилось это, — похлопал себя по груди он, — какой совет ты дал бы парню?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джек, прекрасно понявший, куда клонит Делани.

— Ты бы порекомендовал ему отдать сценарий в мои руки? Или же посоветовал Брезачу снимать по нему фильм самостоятельно? Конечно, это чисто теоретический вопрос. — Последнюю фразу Делани произнес насмешливым тоном.

— Нет, — возразил Джек — Это не теоретический вопрос. Он действительно спросил меня об этом сегодня вечером, перед тем как я отправился сюда.

— И что ты ему сказал, Джек? — все с той же легкой грустью в голосе спросил Делани. — Ты долго обдумывал свой ответ?

— Да. Я думал о тебе…

— Несчастный, старый, дряхлый друг, лежащий в больнице, теребящий простыню слабыми, немощными пальцами…

— Нет, — сухо произнес Джек. — Я вспомнил вечер нашего знакомства, когда ты изливал свой праведный гнев в Филадельфии, в артистической уборной.

— И ты посоветовал малышу не отдавать мне сценарий? — упавшим голосом произнес Делани.

— Да, — сказал Джек.

Делани снова машинально похлопал себя по груди.

— Что ж, я спросил тебя, и ты мне ответил. — Он усмехнулся. — Честность в дружбе превыше всего, верно, Джек?

— Как бы ты поступил на моем месте?

Прежде чем ответить, Делани задумался.

— Так же. — Морис грустно улыбнулся. — Если бы я снова стал молодым и оказался в Филадельфии. А сейчас, сегодня? — Он покачал головой. — Не знаю. Я проделал большой путь. Кто знает, какую ложь я бы произнес? Я не обманывал тебя, Джек, когда сказал, что ты мне нужен.

Он приподнялся, и отсвет лампы упал на его лицо. Необычная добрая улыбка появилась на губах Делани — такая улыбка бывает на лицах стариков, наблюдающих за игрой детей.

— Спасибо за то, что пришел ко мне, Джек Теперь, пожалуйста, иди и поужинай. Тебе понадобятся силы.

Джек встал. Он не заметил, как пролетело время, было уже поздно. Джек хотел сказать Делани о чувстве близости, которое он испытывал к нему, о том, что сегодняшний их разговор помог перекинуть мост между прошлым и настоящим. Но он и прежде не обо всем мог говорить с Делани.

— Джек — произнес Делани, когда Эндрюс взялся за дверную ручку, — ты сказал, что возлагаешь на малыша надежды.

— Да.

— А как насчет старика, Джек? — тихо спросил Делани. — Насчет меня. На меня ты возлагаешь надежды?

— Да, — ответил Джек. — Очень большие.

Делани кивнул. Лицо его было серьезным.

— Спокойной ночи, дружище. Выпей за меня три мартини.

Когда Джек выходил из палаты, Делани сидел в кровати улыбаясь. Он не был похож на больного.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ