Две недели в другом городе

Хлопнув Джека по плечу, он отошел к окну, распахнул его и замер перед ним, всматриваясь в темную улицу, вдыхая свежий воздух, широко улыбаясь.

Джек собрался уйти, хотя до свидания с Вероникой еще оставалось время, но тут заметил, что Делани жестом подзывает его к себе. Вдыхая аромат духов, он пробрался сквозь беседующих гостей.

— Что этот мерзавец Стайлз говорил тебе? — спросил Делани, когда Джек подошел к нему.

— Он пожаловался, что его сюда не пригласили.

— Это не помешало ему явиться, верно? — заметил Делани. — Что-нибудь еще он сказал?

— Обещал заплатить мне, если я уберусь из города. Чтобы остановить дублирование.

— Значит, ему все известно.

— Морис, — снисходительно улыбаясь, сказал Тачино. — Что вы хотите? Это Рим. Последние три тысячи лет здесь никому не удавалось сохранить что-либо в тайне.

— Если он что-нибудь выкинет на съемочной площадке, я дам ему по физиономии. — Делани посмотрел на стоящего у окна Стайлза.

Тачино бросил пренебрежительный взгляд на актера:

— Отныне он будет вести себя хорошо. Я задержал ему на месяц выплату гонорара. У него нет денег на выпивку.

— Теперь я бы голосовал за «сухой закон». Особенно для актеров и писателей. — Делани пожал плечами, как бы закрывая тему, и воинственно добавил: — А еще Клара. Я видел, как она что-то шептала тебе. Что у нее на уме?

— Она собирается нанять хорошую повариху, — сообщил Джек, — чтобы по вечерам тебя ждал дома превосходный обед.

— О Господи, — вырвалось у Делани, а Барзелли негромко рассмеялась. — Повариху. Тогда я заточу себя в четырех стенах и буду выходить на волю только к началу съемок.

— Джек, друг мой, — Тачино погладил Эндрюса по плечу, — я просто счастлив. Морис сказал мне, что вы дублируете роль превосходно, с большим чувством.

— Морис — обманщик, — произнес Джек.

— Мы все это знаем, — согласился Тачино. — Морис — обманщик. Иначе что бы он делал в Риме?

Он засмеялся, гордясь своим городом.

— Здравствуйте, Джек.

Незаметно появившийся откуда-то Браттон, актер, который не мог больше работать в Голливуде, присоединился к ним. Он радостно, возбужденно хлопнул Джека по плечу и остановился, протягивая руку. На его печальном, напряженном лице застыла неуверенная улыбка.

— Вы меня помните, Джек?

— Конечно, — Эндрюс пожал ему руку.

— Я услышал, что вы в Риме, — сказал Браттон.

Он торопливо произносил слова хриплым голосом; Браттон явно стремился продемонстрировать добродушие и непринужденность, но всем, в том числе и самому актеру, была очевидна тщетность его потуг. На лбу у него выступили капельки пота. Он напоминал человека, пытающегося попасть на спортивные соревнования по поддельному билету.

— Все дороги ведут в Рим, верно, Джек? — произнес Браттон.

Он громко рассмеялся и тут же, как почувствовал Джек, пожалел об этом.

— Здравствуйте, мистер Делани. — Браттон повернулся к Морису, протягивая ему руку. — Я недавно спросил себя: «Когда же мистер Делани решит, что ему нужен хороший актер, и позовет меня?» Знаете, я еще не забыл английский язык.

— Здравствуйте, Браттон, — бесстрастно сказал Делани, не желая замечать протянутой руки.

Пот блестел на лбу Браттона; актер смущенно поморгал:

— Я протянул вам руку, мистер Делани.

— Вижу, — отозвался режиссер.

Тассети придвинулся к Делани, наблюдая за ним с удовольствием и интересом. Тассети жил ради подобных сцен, он улыбнулся, готовый в любой миг защитить своих хозяев, покарать их обидчика, выполнить свои функции сторожевого пса.

Браттон опустил руку. Сделал пару резких вдохов, издавая свистящий звук.

— Джек пожал мою руку, — громко произнес Браттон. — Он не строит из себя гордеца. Хоть и занимает ответственный пост.

— Джек — дипломат. — Делани смерил Браттона ледяным взглядом. — Ему приходится пожимать руки всяким негодяям, которые протягивают их.

— Прикусите язык. Я не позволю так разговаривать со мной.

Делани повернулся спиной к актеру и, нежно коснувшись руки Барзелли, сказал ей:

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, carissima.[34] Мне нравится твоя новая прическа.

Браттон снова оказался перед Делани; Джек заметил, как сжались кулаки Тассети в предвкушении работы.

— Я скажу, что о вас думаю, — обратился актер к Делани. — Вы втайне симпатизируете коммунистам. В Голливуде осталось много таких, как вы. В последний раз, когда я был там, я заглянул в «Чейзенс». Проходя мимо одного из столиков, я повернул голову в сторону, и кто-то плеснул в меня содержимым своего бокала… Там сидели шесть магнатов кинобизнеса, спонсоров республиканской партии, и когда я спросил их, кто это сделал, они только рассмеялись…

— Успокойтесь. — Джек испытывал стыд за кинобизнес, за американцев, находящихся в Штатах и за рубежом. Он коснулся рукава Браттона. Актер дрожал. — Делани не способен делать что-либо втайне. Всем известно, что он был противником коммунизма в те годы, когда вы каждый вторник ходили на собрания. Почему бы вам не отправиться домой?