Две недели в другом городе

— Порой он вспыхивает страстью, — во всеуслышание заявила Клара. — Такую любовь, как правило, испытывают только в ранней молодости. Он бывает ненасытен. — Замолчав на мгновение, она неуверенно добавила: — Иногда. В некоторые месяцы.

«Рим, — подумал смущенный Джек. — Здесь всех тянет исповедоваться. Передо мной. Наверно, сейчас у меня на лице написана готовность отпустить грехи и сочувствовать».

— И это далеко не все. — Клара продолжила пересказ тысяча первой главы из нескончаемой книги, повествующей о любви, жалости к себе, самооправдании, ревности, тоске, чувстве собственности; эту историю начала писать сама жизнь в тот день, когда молодая некрасивая женщина переступила порог кабинета голливудской студии и произнесла: «Мистер Делани, меня направили к вам из стенографического бюро». Она понизила голос, словно информация предназначалась только для Джека, и ему пришлось приблизиться к ней, чтобы услышать слова, заглушаемые шумом, стоящим в гостиной. — Есть еще и работа. Кто, по-твоему, помогает ему доводить сценарии? Кто переписал заново сценарий этой картины?

Преступника всегда подмывает сознаться в содеянном, подумал Джек.

— Наши головы работают как единое целое, — прошептала Клара. — Когда мы трудимся вдвоем, мы ближе друг к другу, чем когда лежим в постели. Потом он отправляется на съемочную площадку, где какая-нибудь толстая шлюха вертит задом, и я ему больше не нужна. Он забывает о наших днях и ночах, проведенных над рукописью, забывает о…

Клара фыркнула. Потом, взяв себя в руки, улыбнулась.

— Я не жалуюсь. Не жаловалась раньше и не собираюсь делать это впредь. На сей раз результат оправдывает все жертвы. Ты ведь читал сценарий, да? Видел отснятый материал?

— Да, — сказал Джек.

— Он прекрасен, — умоляющим тоном произнесла она. — Правда ведь?

— Да, — подтвердил Джек. — Он прекрасен.

— Эта картина сыграет решающую роль в его карьере, — доверительно промолвила Клара. — Она вознесет его на вершину. Ты со мной согласен?

— Конечно.

«Моя дружба с Делани не обязывает меня быть искренним с его женой», — подумал он.

— Ты слышал, ему предлагают снять в Риме по контракту три фильма, — гордо заявила Клара.

— Мистер Холт что-то говорил мне об этом.

— Я подыскиваю здесь квартиру на год. С хорошей поварихой. Чтобы по вечерам его тянуло домой. Если у него будет постоянная, надежная крыша над головой, он угомонится. Последние годы были такими…

Она замолчала, бросив задумчивый взгляд на Делани и Барзелли.

— Знаешь, что я сейчас сделаю, Джек? Я уйду отсюда. Морис не любит, когда я, как он говорит, проявляю собственнические чувства. Незаметно скроюсь. С таким человеком, как он, надо уметь обращаться, Джек. Надо знать, когда можно становиться на его пути, а когда — нет. Не говори никому о моем уходе.

Она протиснулась сквозь толпу к двери и исчезла. Через два часа Делани начнет лениво озираться по сторонам, ища ее, потом пожмет плечами и уйдет вместе с Барзелли, радуясь тому, что ему не придется выдумывать предлог, чтобы отправить жену домой одну.

Джек вздохнул. «А ведь было время, — подумал он, — когда я считал, что люди ходят на вечеринки ради удовольствия».

Он ощутил чье-то легкое прикосновение. Это была миссис Холт, сопровождаемая, как всегда, своим мужем.

— Вы так добры, что пришли к нам, — ангельским голосом виновато произнесла миссис Холт. — У вас, верно, столько дел в Риме, столько знакомых, которых надо повидать…

— Вовсе нет. — Джек пожал руку Холта.

Американец был в строгом атласном пиджаке, явно сшитом в Риме, а миссис Холт была единственной из женщин, кто надел вечернее платье. Девичье, нежно-голубое, оно подходило к ее голосу; на плечах миссис Холт лежала легкая узорчатая шаль. Она постоянно поправляла ее руками.

— Я тут почти никого не знаю, — сказал Джек. — Кстати, Сэм, насчет нашей вчерашней беседы…

— Да, — отозвался Холт, бросив испуганный взгляд на жену. — Если это сложно…

— Я говорил с одним человеком из консульства, — продолжил Джек. — С мистером Керном. Вам надо зайти к нему. Он, кажется, может чем-то помочь.

Холт просиял:

— Вы весьма любезны, Джек. Так быстро сделали это.

— Ему требуются кое-какие сведения, — Джек не хотел вдаваться в подробности. — По-моему, будет лучше, если теперь вы сами побеседуете с ним.

— Конечно, конечно, — согласился Холт. — Это о детях, — пояснил он жене.

— У них такой грустный вид. — Глаза миссис Холт увлажнились. — Они поразительно вежливые. У меня просто сердце разрывается, когда я гляжу на них. После последнего визита я не могла уснуть всю ночь. Несчастные, печальные маленькие леди и джентльмены в ужасных черных одеждах. Мне хотелось взять их всех к себе.

— Джек, хочу спросить вас — вы всю жизнь собираетесь оставаться на государственной службе?

— Ну, — удивленно произнес Джек, — я не задумывался на сей счет. Я не прикован цепями, если вы имеете в виду это…

— Я вот о чем подумал. Если бы вам сделали выгодное, очень выгодное предложение, вы не отвергли бы его с ходу?