Две могилы

В комнату вошел другой мужчина. Большой, мускулистый и молчаливый. Как те, что наказывали его. Тристрам осторожно, краем глаза, следил за вошедшим. Он привык смотреть и слушать­ тайком, не показывая виду. Они наказали бы его, если бы догадались, что он наблюдает за ними или прислушивается. Он давным-давно научился скрывать эту привычку, и не только ее. Чем меньше на него обращали внимание, тем лучше. Он всегда старался оставаться незаметным. Другие не были такими осторожными. И многие из них уже мертвы. А он выжил благодаря своей осмотрительности.

— Присаживайтесь, Проктор, — сказал отец другому муж­чине. — Хотите кофе?

Мужчина не двинулся с места:

— Нет, спасибо, сэр.

— Познакомьтесь, Проктор, это мой сын Тристрам. Тристрам,­ это Проктор.

Тристрам удивленно поднял голову. Он не привык к тому, чтобы его выделяли, называли по имени и представляли другим людям. Обычно это заканчивалось побоями... или чем-то еще более ужасным.

Мужчина едва заметно наклонил голову. Он казался безразличным. И это полностью устраивало Тристрама.

— За вами следили? — спросил отец мужчину.

— Я этого ожидал, сэр, и я это заметил.

— Нужно доставить Тристрама в особняк на Риверсайд-драйв. Там намного безопаснее. Пройдете, конечно же, с черного хода. Я поеду на другом автомобиле и постараюсь отвлечь их. Полагаю, вы знаете, как действовать.

— Разумеется, сэр.

— Не будем тратить время впустую. — Отец повернулся к Тристраму и строго, но не злобно сказал: — Заканчивай завтрак, Тристрам.

Юноша проглотил оставшийся кусок хлеба и допил кофе. Он никогда не пробовал такой восхитительной пищи и надеялся, что там, куда его отвезут, будет не хуже.

Вместе с отцом и другим мужчиной он прошел по нескольким­ извилистым коридорам и остановился возле неприметной деревянной двери. Палец на ноге начал болеть, но Тристрам изо всех сил старался не хромать. Если отец подумает, что рана слишком тяжелая, то может бросить его здесь. Он видел такое много раз.

Они вошли в совершенно пустое помещение с запертым на замок люком в полу и мотком троса рядом с ним. Отец отпер замок, поднял крышку и посветил фонарем вниз. Тристрама внезапно пронзил страх — ему частенько приходилось сидеть в подвалах с точно таким же люком. Но затем он разглядел внизу небольшую комнату с комодом и диваном и выстроившимися в ряд­ на столе диковинными аппаратами, от которых к стене тянулось множество проводов.

Отец сбросил вниз конец веревочной лестницы и передал фо­нарь мужчине по имени Проктор.

— Когда будете выходить через задний ход, держите мальчика рядом с собой. Пройдите по Двадцать четвертой улице, затем поверните на Семьдесят вторую и внимательно осмотритесь. У тротуара будет стоять подержанная «хонда-сивик». Убедитесь, что за вами никто не следит, и садитесь в нее. Я встречусь с вами­ в особняке через несколько часов.

Пендергаст обернулся к юноше:

— Тристрам, ты поедешь с Проктором.

Тристрам снова ощутил приступ страха:

— А ты не поедешь?

— Он будет охранять тебя. А я приеду немного позже.

Юноша на секунду застыл в нерешительности, обреченно вздохнул и начал вслед за Проктором спускаться по веревочной лестнице. Он должен поступать так, как ему приказано. И то­гда, возможно, — как это случалось прежде — он останется в жи­вых.

Два часа спустя Проктор с юношей сидели в большой, тускло освещенной библиотеке особняка на Риверсайд-драйв, дожидаясь приезда Пендергаста. Проктор всегда ощущал себя солдатом, исполняющим приказы. Точно так же он думал сейчас, пусть даже этот странный мальчик был сыном Пендергаста. Он действительно внешне очень походил на отца, но в характере и поведении не ощущалось ничего общего. Проктору никто ничего не объяснял, но он и не требовал объяснений. И все-таки из всех сюрпризов, каких он много повидал на службе у Пендергаста, этот был самый неожиданный.