Две крепости

В быстро сгущающихся сумерках они подошли к окраине леса и уселись под старым корявым дубом, чьи змеистые корни спускались с крутого осыпающегося откоса. Перед путниками лежала глубокая туманная долина. На ее дальнем склоне вновь начинался лес – голубой и серый в угрюмых сумерках, он уходил на юг. Справа, далеко на западе, под небом в огненных бликах виднелись гондорские горы. Слева лежала тьма – высокие стены Мордора. Длинная долина, вынырнув из этой тьмы, непрестанно расширяющимся рвом круто спускалась к Андуину. По дну ее бежал торопливый ручей (Фродо слышал в тишине, как он журчит по камням), а по его ближнему к хоббитам берегу бледной лентой вилась дорога, уходившая вниз, в холодный серый туман, недоступный лучам заката. Фродо показалось, будто он различает вдали высокие вершины и обломанные зубцы старых темных башен, словно бы плывущие в сумрачном туманном море.

Он повернулся к Голлуму. — Ты знаешь, где мы?

— Да, хозяин. Опасное место. Это дорога от Башни Луны к разрушенному городу у реки, хозяин. Разрушенный город, да, гадкое место, полно врагов. Не нужно было слушать людей. Хоббиты далеко ушли с правильного пути. Теперь нужно идти на восток, вверх, туда, — он махнул тощей рукой в сторону темнеющих гор, — но не этой дорогой. О нет! Жестокие люди ходят по этой дороге от Башни.

Фродо посмотрел вниз на дорогу. Во всяком случае сейчас там ничто не двигалось. Но в воздухе чувствовалось недоброе тревожное напряжение, как будто на дороге действительно могли быть невидимые существа. Фродо содрогнулся, опять поглядев на далекие башни, погруженные в ночь. Журчание ручья казалось теперь холодным и жестоким – это был голос Моргулдуина, оскверненного ручья, вытекающего из Долины Духов.

— Что будем делать? — спросил Фродо. — Мы шли долго и зашли далеко. Не поискать ли в лесу убежища на ночь?

— Ни к чему прятаться в темноте, — ответил Голлум. — Хоббиты должны теперь прятаться днем, да, днем.

— Да ладно! — сказал Сэм. — Надо немного отдохнуть. Даже если нам придется встать среди ночи, то и тогда до рассвета еще хватит времени на длинный переход, если ты знаешь дорогу.

Голлум неохотно согласился с этим, снова повернул в чащу и некоторое время пробирался краем леса на восток. Он не хотел отдыхать на земле так близко от опасной дороги, и после недолгого спора все они взобрались в развилку большого дуба: его толстые ветви пучком отходили от ствола и давали неплохое и сравнительно удобное убежище. Спустилась ночь, под кронами деревьев воцарилась кромешная тьма. Фродо и Сэм попили воды и поели хлеба с сушеными фруктами, но Голлум сразу свернулся клубком и уснул. Хоббиты не сомкнули глаз.

Было, должно быть, едва за полночь, когда Голлум проснулся: они вдруг увидели, что он разглядывает их бледными светящимися глазами. Он прислушался и принюхался – очевидно, это был его обычный способ определять время ночью.

— Мы отдохнули? Мы хорошо поспали? — поинтересовался он. — Идемте!

— Мы не отдохнули и не поспали, — проворчал Сэм, — но, раз нужно, пойдем.

Голлум тотчас спрыгнул с ветки, упав на четвереньки, а следом спрыгнули хоббиты, хоть и не столь проворно.

Спустившись на землю, они вслед за Голлумом тотчас вновь двинулись на восток, вверх по темному склону. Видно было немного – ночь выдалась такая темная, что хоббиты замечали стволы деревьев, лишь натыкаясь на них. Земля стала неровной, идти было труднее, но Голлума это как будто бы ничуть не беспокоило. Он вел хоббитов через чащобу и колючий ежевичник, порой огибая утес или темную яму, порой спускаясь в черные, заросшие кустарником овраги и выбираясь из них, но и тогда противоположные склоны оказывался длиннее и круче. Путники постоянно поднимались. Когда во время первого привала они оглянулись на лес, оставшийся позади, то с трудом различили внизу кроны деревьев, лежащие бескрайней плотной тенью под темным пустым небом. С востока, поглощая слабый свет туманных звезд, медленно поднималась чернота. Потом из-за облака показалась закатная луна, но ее свет, омывший землю, отливал нездоровой желтизной.

Наконец Голлум повернулся к хоббитам. — Скоро день, — сказал он. — Хоббиты должны поторопиться. Оставаться на открытых местах небезопасно. Скорей!

Он прибавил шагу, и хоббиты устало поплелись за ним. Вскоре начался новый подъем на пригорок, густо заросший утесником, черникой и низкими, жесткими и колючими кустами. Кое-где встречались гари – следы лесных пожаров. Чем ближе путники подбирались к вершине, тем чаще попадался утесник. Кусты его были очень старыми и высокими; тонкие, но крепкие голые стволы венчало густое переплетение ветвей, на которых уже раскрылись желтые цветы, мерцавшие в полумраке и издававшие слабый сладковатый запах. Колючие заросли поднимались так высоко, что хоббиты могли пройти под ними, не пригибаясь. Они шагали по длинным сухим проходам, устланным толстым слоем рыхлой колкой почвы.