Две крепости

— Ну, ты всегда ожидаешь худшего, — сказал Шаграт. — Ты хочешь так объяснить следы, но их можно объяснить и по-другому. Во всяком случае, я расставил часовых во всех пунктах. Когда мы обыщем этого мальца, я займусь чем-нибудь другим.

— Помяни мое слово, немного вы у него найдете, — сказал Горбаг. — Да он, поди-ка, ничего общего с главным противником и не имеет. Большой воин с острым мечом не очень ценит его, а то не бросил бы вот так валяться.

— Там видно будет. Пошли! Поговорили — и хватит. Пойдем посмотрим на пленника.

— Что ты хочешь с ним делать? Не забудь, я первый его заметил. Если начнется игра, мы с парнями должны в ней участвовать.

— Ну, ну! — проворчал Шаграт. — У меня есть приказы. Ни мне, ни тебе нельзя их нарушать. Любой нарушитель, задержанный стражей, должен находиться в башне. Пленников следует раздевать. Должно быть сделано подробное описание каждого предмета одежды, вооружения. Любое украшение — кольцо там и прочее — следует немедленно отсылать в Лугбурц, и только в Лугбурц. А пленника трогать не моги, под угрозой смерти, пока не поступит приказ от Самого или не явится Он собственной персоной. Это совершенно ясно, так я и намерен поступить.

— Раздевать? — спросил Горбаг. — А что снимать-то? Все? Зубы, волосы, когти?

— Нет. Он для Лугбурца, я сказал тебе. Он должен быть в целости и сохранности.

— Трудновато будет, — засмеялся в ответ Горбаг. — Он же теперь просто падаль. Не знаю, на кой Лугбурцу падаль?

— Дурак ты, — фыркнул Шаграт. — Иногда говоришь очень разумно, а другой раз не знаешь того, что всем известно. «Падаль»! Ты ничего не знаешь о Шелоб. Когда она связывает кого-то, это значит, она сыта. Она не ест мертвое мясо, не сосет холодную кровь. Этот пленник не мертв!

Сэм пошатнулся, ухватившись за камень. Он почувствовал, как весь темный мир поворачивается вокруг него. Так велико было потрясение, что он едва не лишился чувств; но, пока боролся с обмороком, внутренний голос сказал: «Ты глупец, он жив, и ты в глубине сердца знал это. Не доверяй своей голове, Сэмвайс, это не лучшее, что у тебя есть. Что же делать?»

Он снова прижался к камню, вслушиваясь в голоса орков.

— Запасы! — сказал Шаграт. — У нее есть разные яды. Когда охотится, она жалит жертву в шею, и та становится как сонная рыба, и тогда Шелоб уносит добычу с собой. Помнишь старого Уфтака? Мы потеряли его. Потом нашли в углу: он висел в паутине, но был жив и смотрел на нас. Как мы ржали тогда! Должно быть, она забыла о нем, но мы его трогать не стали — кому охота вмешиваться в ее дела? А этот маленький сопляк очухается через часок-другой. И хотя некоторое время будет не в себе, но скоро это пройдет. Поправится, если, конечно, Лугбурц позволит. Когда узнает о том, кто он такой и что здесь делает.

— Что с ним будет! — расхохотался Горбаг. — Надо рассказать мальцу пару историй, если уж больше ничего нельзя сделать. Не думаю, что он когда-нибудь бывал в Лугбурце, и наверняка живо заинтересуется тем, что его там ожидает. Будет забавнее, чем я ожидал. Пошли!

— Никакого веселья, сказано тебе! — рявкнул Шаграт. — Он будет в целости и сохранности, или все мы подохнем.

— Ладно, чего ты? Но на твоем месте я постарался бы поймать большого воина, прежде чем посылать доклад в Лугбурц. Не шибко-то хорошо прозвучит, что ты, изловив котенка, позволил удрать коту.

Голоса быстро удалялись. Сэм слышал и затихающий шум шагов. Он очнулся от потрясения, и дикая ярость вспыхнула в нем.

— Я ошибся! — неистовствовал он. — Я знал, что ошибусь. Эти грязные твари схватили его! Никогда не оставлять хозяина, никогда, никогда — таково было мое правило. Я знал это сердцем. Можно ли простить такое? Как мне вернуться к нему?

Он выхватил меч и бил по камню рукояткой, но камень лишь издавал глухой звук. Меч, однако, теперь сверкал так ярко, что Сэм смутно мог кое-что видеть в его свете. К своему удивлению, он разглядел, что камень вырезан в виде тяжелой двери и был всего раза в два выше его. Между ним и потолком туннеля оставалось пустое черное пространство. Вероятно, камень должен был лишь задерживать вторжение Шелоб. Из последних сил Сэм подпрыгнул и ухватился за верхнюю кромку, потом подтянулся, вскарабкался на него и спрыгнул по ту сторону. Со сверкающим мечом в руке он побежал быстро, как мог, по извивающемуся туннелю.

Мысль о том, что хозяин жив, придавало ему сил. Он ничего не видел впереди, поскольку туннель часто поворачивал, но был уверен, что вот-вот догонит орков: их голоса звучали совсем рядом.

— Вот что я собираюсь сделать! — говорил Шаграт. — Помещу его в верхнюю комнату.

— Зачем? Разве нет темницы внизу?

— Говорю тебе, нельзя ему причинять вред, — ответил Шаграт. — Он драгоценен. Я не доверяю ни одному из своих парней и ни одному из твоих. Не доверяю даже тебе. Он будет находиться там, куда никто не проберется. На самый верх — и все. Там он будет в безопасности.

— Неужто? — фыркнул Сэм. — Но вы забыли большого воина-эльфа! — С этими словами он обогнул последний поворот туннеля и обнаружил, что ошибся в оценке расстояния.