Две Дианы

Эти сто солдат были, конечно, не слишком-то большой подмогой, и все же они могли отстоять в течение нескольких дней два самых опасных поста. Но самое главное — что прибытие их доставило огромную радость осажденным после столь унылого ряда неудач. Счастливая весть мгновенно распространилась по всему городу. Захлопали двери, засветились в окнах огни, и дружные рукоплескания провожали Габриэля и его солдат, проезжавших по улицам.

— Нет, радость неуместна, — скорбно сказал Габриэль. — Вспомните о двухстах павших за валами.

И он приподнял шляпу, как бы салютуя мертвым героям, среди которых был, по-видимому, и доблестный Вольперг.

— Да, — ответил Колиньи, — мы оплакиваем их и восхищаемся ими. Но как мне вас благодарить, господин д’Эксмес? Позвольте мне, по крайней мере, крепко обнять вас за то, что вы уже дважды спасли Сен-Кантен.

Но Габриэль, пожимая ему руку, ответил:

— Господин адмирал, вы мне скажете это через десять дней.

XXXI СЧЕТ АРНО ДЮ ТИЛЯ

Адмирал отвез в ратушу Габриэля, падавшего с ног от усталости; за последние четыре дня он почти не спал. Колиньи отвел ему комнату рядом со своей, и Габриэль, кинувшись на постель, заснул так, словно ему не суждено было проснуться.

И действительно, проснулся он только в пятом часу дня, да и то лишь потому, что Колиньи, войдя к нему в комнату, сам разбудил его. Днем неприятель пытался штурмовать город. Осажденные успешно отбросили его. Но штурм, очевидно, должен был на другой день повториться, и адмирал пришел посоветоваться с Габриэлем.

Габриэль мигом вскочил с постели, готовый выслушать Колиньи.

— Скажу только два слова своему оруженосцу, — обратился он к адмиралу, — а затем я весь в вашем распоряжении.

— Пожалуйста, виконт, — ответил Колиньи. — Если бы не вы, на этой ратуше теперь уже развевался бы испанский флаг, а поэтому вы вправе считать себя здесь хозяином.

Подойдя к двери, Габриэль позвал Мартина Герра. Тот сразу прибежал на его зов.

— Мартин, — сказал молодой человек, отведя его в сторону, — ты немедленно пройдешь в лазарет предместья д’Иль. Там спросишь не госпожу де Кастро, а настоятельницу бенедиктинок, досточтимую мать Монику, и попросишь ее предупредить сестру Бени, что виконт д’Эксмес явится к ней через час и заклинает ее подождать его. Ступай же, и пусть она знает, по крайней мере, что я сердцем с нею.

— Это она узнает, господин виконт, — почтительно отозвался Мартин.

Он действительно поспешил в лазарет предместья д’Иль и принялся ревностно искать повсюду мать Монику.

Через некоторое время ему показали настоятельницу.

— Ах, как я рад, мать настоятельница, что разыскал вас наконец! — обратился к ней хитрый плут. — Мой бедный господин был бы так огорчен, если бы мне не удалось исполнить поручение, с которым он послал меня к вам, а в особенности к госпоже де Кастро.

— А кто вы, мой друг, и от чьего имени пришли? — спросила настоятельница, удивленная и огорченная тем, что Габриэль так плохо хранит доверенную ему тайну.

— Я от виконта д’Эксмеса, — продолжал Арно-Мартин, прикидываясь добродушным простачком. — Вам, должно быть, известен виконт д’Эксмес. Весь город только о нем и говорит.

— Ну, разумеется, — ответила мать Моника. — Мы усердно молились за него! Я имела честь еще вчера с ним познакомиться и рассчитывала свидеться с ним сегодня.

— Он придет к вам, наш герой, придет, — захлебываясь, сказал Арно-Мартин. — Его задерживает господин Колиньи, а ему не терпится, и он меня послал вперед к вам и к госпоже де Кастро. Не удивляйтесь, матушка, что я произношу это имя. Двадцать раз испытав мою давнюю преданность, мой господин доверяет мне, как самому себе, и у него нет секретов от своего верного и честного слуги. Ума и сметки у меня только на то и хватает, чтобы его любить и защищать, клянусь мощами святого Кантена… Ах, простите, матушка, что я так поклялся в вашем присутствии! Я забылся, а привычка, знаете ли, и душевный порыв…

— Пустое, пустое, — остановила его, улыбаясь, настоятельница. — Так господин д’Эксмес придет? Мы будем очень рады ему. Сестра Бени ждет не дождется его, чтобы расспросить о здоровье государя.

— Хо-хо! — глупо рассмеялся Мартин. — Король прислал его в Сен-Кантен, это верно, но думаю, отнюдь не к госпоже Диане!

— Что вы хотите этим сказать? — удивилась сестра Моника.

— Только то, что я, преданнейший слуга виконта д’Эксмеса, поистине рад тому участию, какое вы принимаете в амурных делах господина виконта и госпожи де Кастро.

— В амурных делах госпожи де Кастро? — ужаснулась настоятельница.

— Разумеется, — сказал мнимый Мартин. — Не могла же госпожа Диана не довериться вам, своему единственному другу!..

— Она говорила мне вообще о своих душевных страданиях, но про грешную любовь, про виконта я не знала ничего, решительно ничего!