Дважды в одну реку

– Так вот, «москвич» – это НАШ транспорт. А за рулем была НАША сотрудница. Штатная. Имен называть пока не буду. Скажу только, что это была женщина лет тридцати, в темно-зеленой спецодежде, работающая, как и я, на… восемнадцатый… отдел Федеральной службы безопасности. Управление… «Сигма»… Более конкретные подробности, извини, озвучивать не в моей компетенции.

Вот это я загнул!

Только, сдается, что-то не верил он мне…

По крайней мере, в его очень недобром взгляде смутно прослеживалось некоторое сомнение относительно моих откровений.

– Не веришь? Тогда ответь мне – откуда я могу знать про этот самый «москвич»? Про женщину-водителя? Или про то, к примеру, что после твоего «переноса» в… «бета-темпораль»… в смысле в это самое время… первым, что ты увидел у себя перед носом, было… КОЛЕСО! Фатальное колесо. Знакомое тебе по прежней твоей жизни. С характерными потеками битума на пыльной и горячей резине. Откуда я это все знаю?

А вот теперь, похоже, клиента начало слегка прошибать.

Он вытаращился на меня с таким недоумением, будто я при нем стал ходить по потолку головою вниз. И при этом говорить по-собачьи. С корейским акцентом.

Подожди, то ли еще будет!

– Откуда? – еле слышно прошептал он.

Начинаем реагировать? Скромненько, правда, но для начала неплохо. Получай тогда следующую фишку. Так сказать, в качестве поощрения.

– Все оттуда же. Просто технология и сам механизм временно́го переноса очень жестко регламентированы. Любое отклонение чревато самыми печальными последствиями. В твоем случае – это перелом руки.

– Что-то я не пойму, – окреп наконец-то голосом Борюсик, – ты хочешь сказать, что все эти скачки по времени кем-то управляются? Это все нарочно, что ли, подстроено?

– А ты как думал? – тут же подхватил я. – Конечно, управляются. Точнее, не управляются, а инициируются. Очень долго готовятся, рассчитываются, а потом внедряются в реальность. Очень похоже на запуск человека в космос, только еще сложнее. Сам понимаешь, за полтора десятка лет твоего отсутствия в двадцать первом веке наши ученые кое-чего достигли (эх, мои бы слова да богу в уши!).

– Все равно не понимаю, каким боком здесь «москвич», женщина, колесо? Бред какой-то…

Не надо! Не надо, дорогой, называть бредом… мою ахинею. Это опасно. Для меня, по крайней мере. Ты просто… верь мне. Смотри, что я сейчас тебе еще вотру.

– Не бред! На самом деле не было в твоей первой жизни ни «москвича», ни сбитого мальчишки, ни тем более перелома. Все это – наведенная память, наложенная на детские ассоциации и своеобразие структуры твоей психики. Все это наши сотрудники долго отслеживали, моделировали, а потом просто реализовали в твоей жизни. В определенной временной точке.

– А при чем здесь моя сломанная рука?

– Да в том-то все и дело! В этом вся и суть! Просто у наших умников на стадии реализации твоего переноса произошел СБОЙ. «Глюкнула» программа. Скорей всего – из-за… повышенной солнечной активности. И тебя занесло немного… в другую временную константу. В новую дату, если упрощенно. Со смещением на… какие-то полтора месяца. И НАШИ ТЕБЯ ПРОСТО ПОТЕРЯЛИ!

Ни хрена себе я наплел!

Что называется, «захочешь жить, и не так раскорячишься». Откуда только и берется эта чушь? Суровая взвесь из обрывков отечественной фантастики и голливудских блокбастеров. «Назад в будущее» хуторского розлива.

Впрочем, сомнений во взгляде у Борюсика, кажется, немного поубавилось.

Неужели «пипл хавает»? Или это правда – чем невероятнее ложь, тем большей популярностью она пользуется. Особенно среди доверчивых главарей преступных синдикатов, как в моем случае…

– А зачем? На кой ляд вы вообще все это замутили? – Белобрысый наконец-то сформулировал главный вопрос, который его мучил. – Вам что, заняться было нечем в вашем этом ФСБ? В этом… управлении «снигма»?

– «Сигма», – поправил я его. – Управление Межвременной коррекции. Услышал? Коррекции! Ты что, не знаешь, кто такие «прогрессоры»? Не читал, что ли, про попаданцев? Что-то похожее и у нас. Корректировка прошлого. С целью оптимизации будущего.

– Какой такой оптимизации?

– Самой обыкновенной. Только рассказывать тебе о задачах нашего управления мне допуск не позволяет. Одно могу сказать – очень многим в нашей стране не нравится, что в девяностые годы раздолбали наше социалистическое государство в пух и прах да растащили кусками по окраинам. Самому-то не жаль было Советского Союза? Пионерия, комсомолия, стройотряды – ведь ты все это прошел!

Белобрысый пожал плечами.

– По барабану. Коммунисты, демократы… лапша все это… для лохов…

Я чуть не прыснул.

Это кто сейчас про лапшу рассуждает? Да про лохов?

– Ну ладно. Ты прав, не наше это дело. Мы все – просто винтики в этой огромной машине. Малюсенькие такие деталюшки. Да только не простые. И даже не золотые. Я бы сказал – бриллиантовые!

– Постой-постой, – тот, который «не лох» аж заерзал на кушетке, – ты хочешь сказать, что кроме нас двоих тут еще кто-то есть? В смысле – из будущего. Ну, в детском теле… ну ты понял!

Я многозначительно поджал губы.