Дважды два

– Не забудь, что в пятницу вечером у Лондон танцы, а затем, в субботу утром, – занятия в студии, так что тебе вряд ли хватит времени на йогу.

– Для меня интересы дочери превыше всего, Расс. И ты это знаешь.

– Ты хорошая мать, – согласился я. – Да, кстати: в студию не забудьте взять вазу, которую Лондон слепила на прошлой неделе. В следующий раз она будет расписывать ее.

– А где эта ваза?

– Я поставил ее в кладовку. На верхнюю полку справа.

– Ясно. Да, и еще…

– Что?

– Хотела узнать, не найдется ли у тебя времени завтра, скажем, в половине второго? Нам надо поговорить, прежде чем я поеду забирать Лондон из школы.

Сердце замерло при мысли, что я снова буду сидеть за столом вместе с ней. И смотреть на нее.

– Конечно, – ответил я. – Где?

Она назвала ресторан, который мы оба знали и где раньше часто бывали. И годовщину отмечали в нем.

Я повесил трубку, думая, не предзнаменование ли это.

– Конечно, можешь пожить у нас, – сказала Мардж на том конце провода. Я только что вернулся из магазина, поставил апельсиновый сок в холодильник и позвонил ей. – Только пообещай не разгуливать по дому в растянутых труселях и не выходить к завтраку полуголым. Растянутые трусы лучше вообще с собой не бери, ладно?

– Ты вообще хорошо меня знаешь?

– Само собой. А зачем, по-твоему, я тебе об этом напоминаю?

– Ладно, не возьму.

– Правда, в субботу нас дома не будет. Придется тебе побыть одному. У нашего друга новоселье.

Ни жены, ни Лондон, ни родителей, а вот теперь еще и сестры – никого в эти выходные не будет со мной. Интересно, когда я в последний раз оставался совсем один? По моим подсчетам, с того момента прошли годы.

– Ничего страшного. Мне надо работать.

– Я буду периодически тебе звонить. Но вернемся к Вивиан: ты уверен, что этот обед – удачная затея?

– А почему бы и нет?

– Когда кто-нибудь, все равно кто, заявляет: «Нам надо поговорить», ничего хорошего это не предвещает.

– Можешь мне поверить, ничего особенного я не жду.

– И правильно делаешь, – согласилась она. – Помнишь слова Лиз? Не жди, что Вивиан захочет вернуться.

– Лиз рассказала тебе, о чем мы с ней говорили?

– Нет, конечно. Но я знаю тебя и Лиз, потому без труда догадалась, о чем могла идти речь. Нет, мы с ней не обсуждаем твою ситуацию во всех подробностях. Зато в родительском доме это животрепещущая тема.

– У вас двоих и без моего брака есть что обсудить.

– Ты прав – в девяносто девяти процентах случаев из ста, – подтвердила она. – Но в последнее время все разговоры попадают в этот единственный злополучный процент.

– И о чем же вы говорите?

– О том, как ты страдаешь, о том, что мы без понятия, чем помочь. А ведь ты хороший человек и прекрасный отец. Это несправедливо.

Я даже поперхнулся от неожиданности.

– Зря ты за меня беспокоишься.

– А вот и нет, не зря. Я же твоя старшая сестра, забыл?

Я помолчал.

– Как думаешь, Вивиан сейчас трудно?

– Безусловно. Невозможно поступить так, как она, и при этом не чувствовать ни малейших угрызений совести. Но вряд ли она зацикливается на своих чувствах так, как делаешь ты. По-моему, вы абсолютно разные.

Объяснение звучало логично, но…

– Я до сих пор постоянно беспокоюсь о ней, – признался я. – Она была замечательной женой.

Мардж вздохнула.

– А ты уверен?

Насчет Лондон Вивиан оказалась права: проснувшись в пятницу утром, она охрипла и сразу же после выхода из дома начала шмыгать носом. Я ждал, когда наконец подействует лекарство.

Высадив Лондон у школы, я вернулся домой, побросал одежду в спортивную сумку и направился в офис. В агентство «Феникс» по-прежнему никто не звонил, но администратор привыкла к моим приездам и даже начала приветствовать меня словами: «Доброе утро, мистер Грин».

Почти все утро я проработал вместе со своим техническим специалистом. Вдвоем мы обсудили и приняли решения по общему плану действий, затем перешли к вопросу приоритизации в Интернете, наметили основные сюжеты баннеров и кампанию в социальных сетях. Все это заняло у нас почти три часа. Технику с избытком хватит работы на ближайшие две недели – впрочем, как и мне.

Покончив с этим, я отослал электронные письма с подтверждениями касательно третьего ролика для Тальери, съемки которого были намечены на следующую пятницу, затем оставил сообщение для хирурга с вопросом, кого из пациентов он мог бы порекомендовать для видео с отзывами.

Напряжение в теле усиливалось, и я понял, что нервничаю перед встречей с Вивиан. Несмотря на ее предательство, несмотря на то, что она просила меня убраться из дома на все выходные, в глубине души я надеялся, что при встрече Вивиан попытается хоть как-нибудь загладить свою вину. И хотя Мардж и Лиз делали все возможное, чтобы я не строил воздушных замков, душой я стремился к тому, чего больше всего хотел. Напрасные надежды могли уничтожить меня, но прямо сейчас лишиться надежды раз и навсегда было еще страшнее.