Двадцать отражений лжи

— Независимую, да… — прошелестел над головами собрания сухой голос. Мой голос. Правда, поняла я это не сразу… Ворочайся в гробу, Филин, видя, как Корпус превращается в моську Союза. С радостью превращается.

В другое время я полила бы твою могилу ехидным ядом. А так… хочется только брезгливо посочувствовать. Бедняга, во что превратилось твое несгибаемое детище!

— Да, независимую! — Рила, видимо, приняла саркастическую ухмылку, возникшую на моем лице, на свой счет. — Наместник не может полностью доверять ни одной структуре Союза. Поэтому приглашает нас.

Я рассматривала декоративную голографию посреди стола. Пешш по-прежнему внимательно наблюдал за чем-то под столом. В планы прочих перечить начальству не входило, поэтому Рила продолжила:

— Список проверяемых достаточно обширный, поэтому нам потребуются дополнительные силы. Я решила временно отозвать нескольких агентов с дел, не требующих пристального внимания, — она зачитала список из четырнадцати фамилий — видимо, действительно убирала откуда только могла, в том числе и с дел своего блока.

— Но, куратор!.. — вскинулся Пешш, остановившись на мне растерянным взглядом, продублированном половиной моих агентов. Оказавшись под таким пристальным вниманием, я лишь пожала плечами и успокаивающе улыбнулась. Не то что бы подействовало, но в открытый спор никто не полез. И то ладно…

— Перевод уже оформлен официально, как и временная приостановка дел, поэтому не будем тратить больше на это время. Итак… — Рила сверилась с раскрытой портативкой и начала монотонно проговаривать ход операции. Я откинулась в кресле и сделала вид, что изучаю считыватель. По губам скользнула змеиная улыбка. Легкий полуоборот к Чезе, едва слышный шепот:

— Читай по губам: «Ду-ра».

— Ну, по крайней мере, теперь ей отговориться будет сложнее, — тактично прошептал он.

Я хмыкнула и скрестила руки на груди. Совещание двигалось по накатанной колее, и, поскольку, полевая работа не касалась меня вообще никаким боком, — на меня, ставшую практически невыездной из-за Марлен, был свален добрый кусок работы по обработке отчетов для аналитиков — я даже не стала утруждать себя вниканием в мелкие подробности. Пребывать в полном неведении не дадут, а большего мне и даром не нужно.

Через час бесконечное переливание из пустого в порожнее наконец закончилось. Я с немалым удовольствием встала, подмигнула так и не переставшему диссидентствовать Пешшу, и вышла из блока. В коридоре меня догнал Чезе.

— Ну, рассказывай! Как прошло?

— Нечего рассказывать, — он расплылся в улыбке. — Ловкость рук — и лишний считыватель приземляется на столе у Командора.

— Надеюсь, ты его секретаря хоть не шантажировал?

— Что я — дурак?… Нет, конечно. Так… уболтал.

Я только покачала головой. Чезе коротко поклонился и исчез по направлению к столовой. Видимо, опасаясь, что я примусь рассыпаться в благодарностях.

Итак, полтора часа назад на стол Эрро лег отчет об изменении состава группы, занимающейся делом некой М. Рис. Реакции его мудрейшества я ожидала с величайшим интересом. А теперь, когда все мои голословные тезисы Рила любезно закрепила официально… Хе-хе…

На следующее утро Эрро вызвал Рилу на ковер.

Получасом позже она пулей вылетела из кабинета Командора, рыдая в судорожно стиснутый платок.

Отделившись от стены коридора, откуда наблюдала результат своих усилий, я направилась в свою каюту, справедливо полагая, что за прогул ругать меня будет некому.

Я бросилась на кровать, заливаясь счастливым смехом. Слишком редко мое донельзя зависимое положение давало возможность отомстить хоть кому-нибудь, чтобы сейчас я испытывала что-либо, кроме безграничного восторга от удачного начала военных действий.

— О боги, и ведь даже не пришлось соврать ни слова! — я принялась вдохновенно мутузить подушку. Переполнявшая меня радость била через край, настойчиво ища возможность выплеснуться на благодарного слушателя. В личности слушателя сомнений не возникало ни на секунду, поэтому я привычно завела, обращаясь к потолку:

— Ну и как тебе расклад теперь, а? И кто у нас пойдет в архив, а, Эрик? — я засмеялась, спихнув с кровати избитую подушку. — Эрик?…

Улыбка медленно сползла с лица. Я вздохнула. Совсем забыла, бесы б его побрали. За всем этим и не такое забудешь… Да… Пойти, что ли, Чезе поискать? Да нет, знает уже, наверное.

Эрик… А что Эрик? Чем его меньше, тем лучше. Обиделось Его Высочество, видите ли… Знала бы, что это так просто — давно бы уже от него отделалась. Не будет теперь никто посторонний занимать мои кресла, шпионить и говорить гадости. Вернее, шпионить будет, может, даже будет где-то рядом, но протянутой руки уже явно не хватит, чтобы до него дотянуться. Равно как и желания что-то кому-то рассказать.

Кому-то… Ну ему рассказать, ему. Похвастаться заново прорезывающимися зубками и посадить в маленькую такую лужу — кто тыкал меня носом в собственное малодушие? И никто ведь больше не поймет значение для меня этих крошечных зубок, вот что обидно. А, ладно, Бездна с ним. Жила без личной жилетки и дальше проживу. Легко.

Как оказалось, не очень.