Два тика

Чтобы продлить приятный момент, сделаем маленькое отступление. В детстве я играл в школьных сборных по волейболу и футболу. Мои данные не соответствовали оптимальным показателям данных видов спорта. Я был маленьким и чересчур лёгким, несмотря на плотное телосложение. Но старания сделали мне кое-какое имя в школе. Так вот, с кем бы я впоследствии не тренировался, будь то "Газпром", "Белкамнефть", "Спецстрой" или районные сборные, всюду играл ограниченный круг людей. И на всех соревнованиях участвовали одни и те же спортсмены. В показных соревнованиях между нефтяными и газовыми предприятиями, нефтяников и газовиков в командах было по одному человеку. Чаще всего они сидели на скамейках запасных.

Дома поддержали мой энтузиазм по поводу новой работы. Судьба давала шанс, который нельзя было упускать.

Но, честное слово, после понедельника (двадцать пятого января) мне показалось, что кто-то свыше поставил клеймо неудачника на моей жизни. Вечером двадцать четвёртого возник кашель и поднялась температура. Ночью знобило до такой степени, что не спасали два одеяла и рубашка, штаны и шерстяные носки. Не выдержав мучений, разбудил родителей. Градусник показал тридцать девять и восемь. Мне дали две таблетки "Темпалгина" и утром я уехал в город.

По пути позвонил Специалист с "хорошей" новостью: в военкомат я пойду не в конце марта, а в конце февраля. Нужно взять у лечащего врача выписку из истории болезни. Мы встретились, и Специалист вернул липовый акт.

Позвонила Анастасия и сказала, что контракт сорвался. Показалось, что температура подскочила ещё на градус. Анастасия заверила, что анкета будет лежать у неё и если работа появится… если появится…

Мне ужасно захотелось, чтобы конец света наступил прямо сейчас.

Всю неделю температура не опускалась ниже тридцати восьми с половиной. Чтобы попасть на приём к врачу притворился, будто забыл прописку дома (на самом деле она была просрочена), и нет сил бежать за ней на другой конец города. В регистратуре поверили и выписали талон. На лекарства потратил половину выделенных родителями денег. Всю неделю лежал, как труп. Комната пропахла лекарствами и от запаха кружилась голова. Работы не было.

Биржу я забросил. Поставил на ней крест. Удалил все фотографии, программы, обучающую литературу. Два тика не превратили меня в миллионера.

Лечащий врач не дала выписку из истории болезни. С порога заявила, что выдала всё, что нужно, а если я что-то потерял, это мои проблемы.

Передал её слова Специалисту. Специалист обозвал её зажравшейся скотиной и попросил акт. Обещал позвонить в конце февраля.

Изредка заходил Олег. Он тоже искал работу. Мы пробежались по кинотеатрам, чтобы узнать о вакансиях контролёров. В восьми кинотеатрах вакансий не оказалось, и только в одном была смехотворная ставка: двадцать рублей в час.

Была работа гардеробщиками в ФОК со ставкой пятьдесят рублей, но работа сезонная и только с середины февраля, а на дворе стояло четвёртое число. По пути домой заглянул в "Спецгазавтотранс". Тут работа была всегда, вахтовым методом на севере, платили по полторы-две тысячи долларов в месяц. Но сколько из них потом придётся отдать на лечение.

Позвонил Александр Николаевич и предложил съездить на Печору. Судьба толкала на север, но я ждал звонка из нефтяного научного центра.

Но деньги закончились а из ННЦ не позвонили. Пришлось согласиться на поездку. Выдали пять тысяч командировочных и восемнадцатого февраля мы сели в поезд. Начальник партии, Игорь Николаевич, человек деловой и конкретный, сказал, что температура на Печоре достигает минус пятидесяти градусов. Походная сумка заполнилась штанами, кофтами, кучей носков и рубашек.

Добирались с пересадками. Три часа на автобусе "Сапсан", шесть часов на электричке до кировского вокзала, сутки до станции Кожва.

С каждой остановкой холод крепчал. Когда стукнуло минус тридцать пять, пожалел, что согласился на поездку. В Кожве поезд стоял две минуты. Восемнадцать человек, будто десантники, высадились на перрон. Поезд прощально ухнул и улетел в Воркуту.

К станции подъехала "буханка". Водитель осмотрел толпу и присвистнул.

— Придётся два рейса делать, — сказал он.

В первой группе оказались четыре специалиста, два помощника и три вальщика. Остальные отмечали приезд на вокзале. Термометр показывал минус сорок.