Два талисмана

Верши-дэр, наррабанский вельможа (направлявшийся с не особо значительной миссией в Тайверан и застрявший в Аршмире сначала для поправления здоровья после морской болезни, а потом из-за приступа подагры), принимал у себя аршмирских друзей.

Круглолицый, с не по-наррабански светлой кожей и блестящими глазками, сводный брат Светоча нес бремя хвори без нытья и жалостных разговоров о самочувствии. Если бы не больная нога, вытянутая вдоль лежанки и накрытая легчайшим льняным покрывалом, никто бы и не догадался, что этот крепкий тридцативосьмилетний мужчина болен.

В остальном облик вельможи был безупречен: здоровая нога обута в красивый грайанский башмак с пряжкой, украшенной бирюзой, — хоть сейчас на танцы! И наряд по последней моде, и аккуратно подстриженная бородка, и ровные усики над белыми, крепкими, как у тигра, зубами… Верши-дэр, украшение двора Нарра-до, не позволил бы себе валяться на смятых простынях, хныкать и расписывать всем вокруг свой недуг.

«Пусть болезнь поймала меня, как капкан — волка, — храбро улыбался знатный наррабанец, — это еще не значит, что я должен отдать ей кусочек жизни. Со своей родины привез я дивные травы, отвар которых смягчает боль. Я не отравлю кислой миной добрую пирушку. Правда, я не смогу есть и пить с моими друзьями, зато буду наслаждаться их беседой, музыкой, плясками танцовщиц…»

С того дня, как сводный брат Светоча поселился в Наррабанских Хоромах, здесь не смолкала веселая болтовня и не переставало литься в чаши вино. Как мотыльки на свет, слеталась сюда знатная молодежь города.

Отчасти юношей привлекали прекрасный винный погреб и искусная стряпня повара, прибывшего с хозяином из-за моря. Отчасти сыграло роль всесильное общественное мнение. («Как, ты еще не был у Верши-дэра?!») Но главной притягательной силой было все же обаяние хозяина, который умел дать понять каждому гостю, какую радость тот принес с собой в дом. Этот бывалый, много видевший человек умел держаться на равных с юнцами, умел говорить и слушать, умел поддержать угасающую застольную беседу увлекательной историей или незаметно уйти в тень, когда эта беседа и без него плясала над столом, словно живое, искрометное пламя.

А какой добрый прием встречали в Наррабанских Хоромах актеры, певцы, музыканты! Хорошеньких актрис тут привечали почтительно, словно знатных барышень, не обижали дерзким словом: Верши-дэр презирал буйные попойки со шлюхами, и любая женщина, вошедшая в его дом, чувствовала себя в безопасности. Поэтому, кстати, молодые аршмирцы приводили в Наррабанские Хоромы своих сестер, а родители смотрели на это снисходительно и добродушно. Не первый раз гостил в Аршмире хлебосольный наррабанец, давно доказал свою порядочность.

Сейчас вокруг лежанки, на которой весело и красиво страдал Верши-дэр, расселись на ковре четверо юношей и две девушки. Они сидели не по-наррабански (подогнув под себя левую ногу), а как попало, но при этом явно не испытывали неловкости.

Когда лекарь Ульден отворил дверь и шагнул в комнату, он нырнул в облачко беззаботного смеха: один из юношей рассказывал нечто забавное. Лекарь не успел понять, о чем шла речь: все, обернувшись к дверям, радостно загалдели наперебой:

— Ой, Ульден!

— Заходи, Ульден, садись к нам!

— Здравствуй, ланцет двуногий! Садись прямо на ковер, мы уж тут по-наррабански…

— Ульден, где ты пропадал? Мы уже хотели просить Хранителя, чтоб начал розыск!

Молодой человек приветливо поднял руку.

Эти знатные и богатые юноши и девушки сердечно встретили не одного из городских лекарей, который в бесплатной больнице возится с хворыми нищими, а потом бредет из дома в дом, навещая более состоятельных пациентов. Нет, они загомонили, радуясь приходу последнего отпрыска Рода Ункриш, предки которого — от времен последней королевской династии до недавних лет — возглавляли городской совет. А что Ульден разорился и вынужден зарабатывать на жизнь лекарским ремеслом, так это не его вина, а его беда. Все равно он остается своим, с ним можно держаться на равных. К тому же Ульден отличный парень, бедность переносит мужественно, не ноет и даже уверяет, что лечить людей ему нравится!

Верши-дэр простер руки к вошедшему, заулыбался:

— Ульден, счастье моего дома! Как славно, что ты вернулся! Мы уже прощались с тобою, но расставание отодвинулось — это ли не подарок судьбы?

Увидев, что гость нагнулся к подколенным ремням своих сапог, хозяин протестующе замахал холеной кистью:

— Не разувайся! Заходи так! Видишь, я тоже не босой! — Он покачал здоровой ногой. — Эта орава грайанских невоспитанных дикарей расселась тут в обуви, и не нам с тобой научить их хорошим манерам!

«Орава невоспитанных дикарей» захихикала. Высокий, красивый юноша с вышитой на камзоле акулой (Зиннибран Стеклянная Секира, хороший приятель Ульдена) весело дал наррабанцу сдачи:

— Пусть хорошим манерам нас учит тот, кто умеет пользоваться столом и лавкой… Ульден, ты вовремя пришел. Тут Нидиор Островной Хищник рассказывает про забавный Поединок Чести… Что дальше было-то, Нидиор?