Два сына для сурового папы

Бедные парни, что нас охраняли эти сутки! Мальчики не отходили от них ни на шаг. Засыпали рассказами, заваливали вопросами, то и дело пытались вовлечь в свою игру.

Охранникам ничего иного не оставалось, как отвечать на бесконечные “а почему?” и “а зачем?”, слушать детские басни, браться за палки и представлять, что у них в руках самый шустрый автомат. Вадим и Лешка развлекались, как могли.

Я же все это время просто существовала. Ждала, когда будут новости и кусала губы. До крови.

Давид заверил, что его брату оказывают самую лучшую медицинскую помощь из всей доступной.

Я не верила. До последнего! Потому что как может быть оказана качественная помощь человеку, если он находится не в больнице? Там же все! Оборудование, медперсонал, лекарства…

Я не засекала по времени, но понимаю, что хирург и операционная сестра были доставлены в самые кратчайшие сроки. Как выяснилось позже, они брат и сестра.

Старые друзья Давида.

Но даже они ничего бы не смогли без должного оборудования и анестезиолога-реаниматолога. Каким бы гениальным ни был хирург, он лишь часть команды.

Только вот я ошиблась и на этот раз.

Когда рядом с домом припарковался грузовичок и оттуда один за другим начали вытаскивать медицинское оборудование, вопрос про оснащение тут же отпал. А когда Марату провели сложнейшую операцию и у него появились все шансы на восстановление без каких-либо негативных последствий, так и вовсе потеряла дар речи.

Только вот до последнего все равно не верила, что все обошлось… До тех пор, пока Он не очнулся.

Глава 33

Глава 33

Яся

Бледный. Ослабленный. Обессиленный. Вид Марата разрывает мое сердце на части.

Больно… Я не могу перенести эту сильнейшую боль. Кажется, еще немного и захлебнусь.

Всхлипываю.

Поднимаюсь с кресла. На нетвердых ногах иду вперед и падаю прямо на грудь самого дорогого на всем свете мужчины.

Все из-за меня…

Он едва не погиб из-за меня!

Блин! Аааа! Как же мне плохо.

— Прости, — шепчу сквозь льющиеся слезы. Они текут безостановочным потоком, мочат одежду, простынь. Пофиг!

Держусь за Марата. Хватаюсь за него, как за утопающий за спасательный плот. Мой защитник. Спасатель. Мужчина.

Я хотела уйти. Хотела исчезнуть. Кто я такая, чтобы тебя оставлять?..

Любимый…

Но нам так толком и не позволили поговорить. В кабинет вошел врач и медсестра, Давид настоял, чтобы мы с ним вышли.

— Марат очнулся. С ним все будет в порядке, — смотрит на меня не моргая. — Иди наверх. Ты сейчас нам будешь только мешать.

— Но, — пытаюсь протестовать.

Марат здесь! Он живой! С ним все в порядке! Разве можно меня взять и заставить уйти от него?!

— Никаких “но”! — от его тона мурашки по коже. Вздрагиваю. — Иди поспи, — обращается уже чуточку мягче.

Спорить с Давидом бессмысленно и бесполезно. Вздыхаю, продолжаю смотреть на него.

— Я не усну, ты понимаешь? — говорю тихо. Мне нужно туда! Нужно за эту проклятую дверь! К своему любимому человеку.

— Нет, Ася, — жестко отрезает. — Единственное, что тебе нужно, так это поспать. Завтрашний день будет не легче. У тебя очень умные и смышленые дети, так просто, как сегодня, их уже не занять.

— Знаю, — тяжко вздыхаю.

— Поэтому разворачивайся и иди, — показывает в сторону коридора. — Если не спится, зайди к сестре.

— Я тебя поняла, — говорю обреченно. Разворачиваюсь и ухожу прочь.

Спорить с Давидом бесполезно, он не уступит. Да и если отбросить эмоции, сама прекрасно понимаю, что брат Марата прав.

Прихожу к себе в комнату, сажусь на кровати. Какое-то время просто сижу. Сил нет.

— Мамочка, — в спальню заглядывает Вадимка. — А ты почему плачешь?

Заспанный мальчонка заглядывает сквозь приоткрытую дверь, ступает своими босыми ножками по полу, трет глаза от яркого для него света.

— Я не плачу, — произношу машинально, незаметным жестом смахиваю слезы с глаз. Сама не заметила, как они появились. Шмыгаю носом. — С чего ты взял?

— Вижу, — отвечает насупленно. Обнимает меня, тянет за собой на кровать. — Пойдем спать. Утро вечера мудренее.

От слов сына сердце щемит. Снова чувствую влагу в уголках глаз, спешно делаю глубокий вдох.

— Ты прав, — залезаю вслед за сыном на кровать. Отодвигаю покрывало, помогаю ему пробраться под одеяло. Сама залезаю следом.

Сынок мой, когда ты успел вырасти? Я и не заметила… Такой большой.

Обнимаю Вадима, закрываю глаза. Малыш в два счета погружается в глубокий и крепкий сон.

На сердце становится чуточку легче. Впервые за сутки делаю спокойный вдох, грудную клетку больше не распирает от боли и обреченности. Понимаю, что с Маратом все будет в порядке. С такой мощной поддержкой и силой нашей любви никак иначе и быть не может! — Вот вы где, — слышу на отдалении. Приоткрываю один глаз.

— Лешка, — произношу улыбаясь.

— Я, — кивает сын. — Тебя пришел охранять, пока папа болеет.

— Ты знаешь? — удивляюсь. Глаза тут же открываются нараспашку, брови самопроизвольно подлетают наверх.

— Конечно! — говорит сын со знанием дела. Важный такой. — Вадим тоже, — кивает на брата. — Мы большие уже, — обнимает меня крепко-крепко. — Нас больше можно не оберегать. Мы сами тебя защищать будем, — улыбается.