Два сталкера. Черный судья

Время на миг остановилось. Лексусу даже показалось, что гайка зависла в воздухе, махнула красным тряпичным хвостом, а потом ускорилась, прошила аномалию и будто бы растворилась в ней. Лексус приготовился падать на землю и накрывать голову руками, но медуза не взорвалась, не стала метать молнии, не испустила ядовитый газ, по ней побежали золотистые волны, она дернулась, словно заглатывая добычу, и выстрелила гайкой в окаменевшего сталкера, протянувшего руки к небу, будто призывая высшую справедливость.

И что теперь делать? Жить здесь? Лезть в аномалию? Думай, голова. Мулат уверен, что получится извлечь из аномалии «респ», но каким способом? Что у тебя есть такого, чего не было у каменных сталкеров?

«Ключ»! Конечно же! Лексус снял медальон, открыл его: артефакт светился изнутри, и казалось, что он поет, но всеми цветами радуги. С минуту Лексус завороженно на него смотрел, потом взял двумя пальцами и, повинуясь непреодолимому желанию гармонизировать мир, бросил в аномалию.

Она вспыхнула так ярко, что на пару секунд Лексус ослеп, а когда проморгался и вытер навернувшиеся слезы, аномалия исчезла, а на ее месте красным пульсировал полупрозрачный плоский камень размером с кулак младенца.

Не особо радуясь победе, Лексус подошел к артефакту, взял его двумя пальцами: тяжелый, теплый, мутный, а внутри бьется красный огонек, как сердце, и его пульсация совпадает с сердечным ритмом. Вот, значит, ты какой, камешек, дарующий жизнь!

Лексус раскрыл висящий на поясе контейнер и положил туда артефакт. Еще немного, и ноги сами понесут его навстречу погибели. Пока было несколько минут свободы, Лексус зашагал к каменным сталкерам. Был у него приятель, Поларфокс, который все искал смысл жизни, да так и сгинул в Зоне, почему-то думалось, что он именно здесь.

Лексуса не оставляло ощущение, что жизнь не ушла из окаменевших сталкеров до конца, стоило повернуться к кому-нибудь спиной, и казалось, что кто-то недобрый сверлит спину взглядом. Если допустить, что душа существует, то значит, что души не оставили каменные тела и страстно желают освободиться.

– Вы мне не завидуйте, – Лексус похлопал по плечу сталкера с квадратной челюстью, злобно смотрящего сквозь него. – Недолго мне быть живым.

Или почудилось, или на самом деле каменные глаза сталкера обрели осмысленность, дрогнули губы – Лексус шагнул назад, окинул взглядом остальных бедолаг и увидел гранитного Фокса. Неизменная окаменевшая гитара лежала у его ног. Фокс отводил для броска руку, сжимающую гранату, на его породистом лице, обрамленном застывшими в движении волосами, застыла решимость.

– Эх, Олег, – Лексус вздохнул. – Что ж ты… Что мне теперь Таньке сказать? Она все еще ждет тебя, дурака…

Подходить к нему Лексус не решался, теперь он держался подальше от каменных сталкеров, ведь в Зоне может произойти что угодно. Например, эта терракотовая армия оживет и попытается вернуть Зоне то, что принадлежит ей. А что если она считает, что имеет право на душу Лексуса?

Он шагнул назад, и в этот миг донесся едва различимый шелест наподобие шелеста одежды… Нет, шелеста песка, бегущего сквозь пальцы на бетон. Звук повторился, и Лексус попятился, лихорадочно соображая, что делать дальше. Раньше у него был «ключ», благодаря которому его пустили к Сердцу, а что если его отсюда не выпустят?

Шелест усиливался, как будто одновременно зашипели десятки змей, Лексус скосил глаза на каменных сталкеров и похолодел: они мелко тряслись, роняя крошку, будто бы силились сорваться с места. То ли чудилось, то ли их глаза на самом деле вспыхивали потусторонним светом.

Что будет, когда терракотовая армия оживет? Сталкеры обретут себя, или бездушные изваяния бросятся защищать территорию? А вдруг они теперь будут подчиняться Лексусу? Он еще раз заметил, что смерти от неведомой твари боится больше смерти от пули.

Ближайший сталкер шевельнулся. Лексус смотрел в его глаза и надеялся, что сейчас из камня, как бабочка из куколки, вылупится человек, которого можно попросить снять браслет. Дернулась рука, и на землю посыпалась струйка черного песка, невидящие глаза мигнули… или показалось? Вспыхнули, и во взгляде неизвестного существа Лексус прочел ненависть и жажду крови. Нет, людьми этим тварям уже не стать никогда.

Со скрежетом статуи начали подергиваться, пытаться сойти с места. Хруст стоял такой, словно гигантские челюсти перемалывали кости. На миг оцепеневший Лексус рванул назад, прорвал мутную пленку непослушного пространства и побежал наугад.

Ему виделись бегущие следом каменные люди, не знающие жалости и усталости. Он не прокладывал маршрут, просто мчался от опасности, надеясь выскочить из аномалии подальше от Мулата. В воздухе словно разлили молоко, было тяжело дышать, сердце заходилось, но промедление смерти подобно, и он петлял, спотыкался о кусты, еле успевал тормозить возле сосновых стволов, выплывающих словно ниоткуда.