Два сталкера. Черный судья

Когда впереди замаячило искрящееся подобие выхода, Лексус замер и инстинктивно сжал медальон. Ему безумно хотелось помолиться, но он не умел. То ли показалось, то ли медальон на самом деле дернулся в руке, а потом Лексуса потянуло к свету. Он понимал, что это наваждение, но все равно улыбался и шел, как лемминг к погибели. Никогда в жизни он не чувствовал такой радости и наполненности, даже мыслей не было, чтобы выразить переживания, он сам был – свет, тянулся к свету, вбирал его.

Если бы Лексус сохранил разум, наверняка подумал бы о том, что приказ «хозяина» теперь не властен над ним, но он превратился в ощущение, все проблемы остались в прошлой жизни и воспринимались как чужие.

Свет все ближе. Все сильнее колотится сердце и ярче предвкушение единения.

Из коридора Лексус вышел на поляну… или в комнату, где посередине, метрах в сорока от него, в воздухе висела аномалия, похожая на смертельно опасную тропическую медузу, сотканная из синих, голубых, желтых, лиловых лучей, которые то угасали, то разгорались ярче, из-за этой пульсации казалось, что лучи-щупальца колыхаются на ветру. За аномалией находился сад то ли обточенных ветром и водой камней, то ли диковинных человекообразных фигур, застывших в неестественных позах.

Лексус очнулся, тряхнул головой и уставился на аномалию с подозрением, достал из кармана гайку и, перед тем как бросить ее, прикинул, успеет ли убежать, когда аномалия начнет разряжаться. В том, что разрядится она как минимум странно, он не сомневался.

Замахнулся для броска и ощутил острое нежелание бросать гайку, словно это действие способно осквернить святыню. Он прищурился, разглядывая сотканную из лучей медузу, и его снова потянуло к ней, ведь она – центр мироздания, точка могущества. Сделай несколько шагов – и мир у твоих ног, хочешь карай, хочешь милуй.

Аномалия соткала из сияния сосредоточенное лицо Мулата, который остался снаружи. Хочешь – покарай его. Он не властен над тобой, ты стоишь в колыбели творения, зачем отказываться от возможности побыть богом?

Шаг. Еще шаг. Пространство стало плотным и ласковым, как материнские руки, обняло, согрело, утешило. Лишь одно ощущение звучало фальшивой нотой – пекло грудь, будто медальон с «ключом» разогрелся и жег кожу сквозь золотой медальон.

Лексус протянул руку, но отдернул ее, когда медуза вскинула сияющее щупальце и потянулась навстречу. Что-то толкнуло в грудь. Наваждение рассеялось, и вот он стоит посреди поляны, где за аномалией, похожей на живое существо, в немыслимых позах замерли каменные люди. Или не каменные? Это вещество напоминало темный грубый кристалл, оно будто проросло сквозь тела, сквозь человеческую плоть, и заменило ее. И еще у вещества были разные оттенки, будто в своей работе неведомый скульптор использовал различные материалы. И звали того скульптора – Зона. Один сталкер, будто высеченный из розового мрамора, замер, преклонив колено и упершись рукой в землю, он словно пытался вылезти на поверхность, запрокинул голову и разинул рот в беззвучном крике. За ним замер бородатый человек из черного базальта, в зимней куртке и сапогах, черное ружье было нацелено на аномалию, в навеки ослепших глазах ненависть смешивалась с ужасом.

Сколько их здесь? Десятки, сотни смельчаков, которые добрались до Сердца и не смогли противиться зову, шагнули в аномалию и окаменели навсегда.

Но почему у Лексуса получилось? Что спасло его – «ключ», программа «хозяина» или интеллект?

Он еще раз окинул взглядом окаменевшие лики: боль, ужас, отчаяние. Даже самый талантливый скульптор не смог бы передать движение, словно замороженное в этих телах, слепки чувств на лицах.

Эмоции этих людей передались Лексусу и окончательно отрезвили его. Получается, эта аномалия отнимает чужие жизни. Или души? И рождает артефакт, способный подарить жизнь. Остался вопрос, как разрядить ее и остаться в живых?

Он мотнул головой и задрожал от ледяного дыхания смерти, взял себя в руки, покосился на медузу, которая пульсировала, меняла цвета, манила… Скосил взгляд на окаменевших сталкеров и только сейчас заметил, что у каждого свой цвет: кто-то серый, как прибрежные скалы, кто-то белый, кто-то будто выточен из малахита. Какой цвет медуза выбрала ему?

Как повернуть ситуацию себе на пользу? Лексус потрогал браслет на руке, надеясь, что влияние сильной аномалии свело на нет программу, заложенную в «хозяина», коснулся черных и серебристых нитей…

Неужели получится наконец от него избавиться?

Лексус попытался сорвать браслет, но пальцы привычно не послушались. Он не удивился и не расстроился, зато схлынул страх перед аномалией. Так памятник себе воздвигнешь нерукотворный и пополнишь галерею каменных горе-сталкеров, эдак тебя пристрелят.

Наполнившись бессильной злобой, он сделал шаг к аномалии, но дальше его не пустила программа «хозяина». Эта же программа заставляла мозг трудиться над задачей, как же добыть артефакт. Лексус решил сделать это привычным способом – отошел на безопасное расстояние от аномалии, покатал гайку по ладони, замахнулся, бросил.