Два солдата из стройбата

На следующий день капитан Неверов вызвал Алиева в канцелярию и мрачно сказал ему: «Ну что, гражданин начальник? Бунт на корабле? А почему нет профилактической зачистки салабонских рож? Кто у меня отвечает за личный состав? Почему в роте гниль не переводится?» – «Я его гасил уже сколько раз, – виновато отвечал Алиев, – что я теперь с ним сделаю… он сам теперь дед – кладёт на всё!» – «Подхода не знаешь? – вкрадчиво спросил ротный. – Сзади к таким крысам обычно подходят…» – «Не, товарищ капитан, нельзя, – испуганно прошептал Алиев, – никак нельзя… он же убьёт!» – «Да ты попробуй, – отвечал командир, – рискни… авось не убьёт! А мы тебя самого первого на дембель оформим! И вали в свои долбанные Гагры! «О море в Гаграх!..»

Работы на котловане, между тем, близились к концу; солдатики, приходя по вечерам в казарму, долго отмывались в умывалке, намыливали свои покрытые земляной сажей шеи, вычищали глину из под ногтей, драили сапоги и выбивали бушлаты. Вечерами все были хмуры, недовольны и сосредоточены на своей усталости. Устраивая бушлаты в ротной сушилке после работ, бледный худосочный народец угрюмо ворчал в душное, пропахшее прелыми портянками пространство казармы. Парни не знали, как ещё выразить своё недовольство беспросветной работой, плохой кормёжкой, тычками дедов, придирками командиров. То тут, то там по углам казармы вспыхивали мелкие стычки, ссоры, кто-то кому-то предъявлял какие-то претензии, вспоминал старые обиды, но все эти нервные выяснения отношений были вялыми, почти ленивыми и быстро стихали. После ужина, в оставшиеся два часа свободного времени, все хотели только одного – спать, спать и спать и, лишь отмывшись, больше не желали уже ничего – ни разговоров, ни досуга, ни писем. Неосознаваемое желание временного недолгого забытья, помогающего вернуться в прежнюю беззаботную жизнь без регламента и ежедневного насилия, выражалось в бесцельном брожении солдатиков по казарме, в пустых, покрасневших от усталости и бессонницы глазах, в странном равнодушном безделии, которое само по себе уже отупляло и делало человека бездушной машиной…

И вот наконец вечерняя поверка и долгожданная команда «Отбой!». Пацаны с облегчением проваливались в тощенькие койки, с головой накрывались тонкими сыроватыми одеялками и на несколько часов уходили в небытиё. Лишь в сержантском углу никто не засыпал, да и кто бы там заснул, коли все сержанты уже повыспались тем временем, пока другие корячились в котловане! Из того угла слышен был стук алюминиевых кружек с чифирём или даже с водкой, добываемой за большие деньги через местных вольняшек, и треск засаленных карт, матерные тирады, дебильный смех… Деды развлекались, им нужен был этот незамысловатый досуг, ведь спать им не хотелось, а ночное время надо же убить!