Два шага до горизонта

– Это совсем другое дело! – махнул рукой кахимец. – В Йере, если ты хочешь поскорее решить какую-то свою проблему, ты платишь сколько и кому считаешь нужным. В Кахиме же для этого существуют специальные люди и твердые расценки. Без поддержки в той или иной форме самое простое дело будет годами пылиться в какой-нибудь канцелярии самой низшей инстанции… Да и не в этом даже дело… – Мистелий Глат подошел к столу, сам налил себе вина и бросил в бокал два кусочка подтаявшего льда. – В Йере я научился ценить такие, казалось бы, совершенно ничего не стоящие радости жизни, как этот кусочек льда, брошенный в вино… – Он сделал глоток вина и вдруг, без всякой связи с предыдущим, сказал: – Я ведь вынес всего два смертных приговора за все время, что нахожусь в должности судебного вершителя Меллении. И оба они были утверждены наместником и приведены в исполнение. Первый – поджигателю, едва не спалившему всю Меллению, второй – Кровавому Изу, убивавшему всех, включая младенцев, в домах, которые он грабил.

– Это были, несомненно, справедливые приговоры, – не понимая, к чему клонит кахимец, кивнул Сирх.

– Как ты думаешь, преподобный, я мог бы вместе с семьей остаться жить в Йере, в случае, если мне придется покинуть государственную должность? – держа в руке недопитый бокал, спросил Сирха кахимец.

– Я не думаю, что из-за случая с Граисом наместник отстранит тебя от должности, – совершенно искренне заверил судебного вершителя Сирх.

– Дело тут не в наместнике, – так и не допив вино, Мистелий Глат поставил бокал на стол. – Я и сам начинаю подумывать о том, не пора ли оставить государственную службу?

– Как? – недоуменно уставился на кахимца Сирх.

– А вот так, – натянуто улыбнулся Мистелий Глат. – Куплю собственный дом, заведу небольшое хозяйство… Я кое-что скопил себе на старость. Меня больше волнует, сумеют ли мои дети найти в Йере свое место в жизни? Будут ли они приняты йеритами как свои?

– Подожди-ка, уважаемый, – чтобы собраться с мыслями Сирх на мгновение прикрыл глаза. – Но ведь твои дети – кахимцы!

– Ты считаешь это непреодолимым барьером?

– Я привык считать, что кахимцы в Йере – это высшее сословие.

– Уважение ничего не стоит, когда оно держится на копьях солдат. Как только армии не станет, тех, кому недавно кланялись, повесят первыми. Я хочу, чтобы мои дети жили в Йере не как пришельцы, которых терпят только потому, что на их стороне власть и сила, а как… – Мистелий щелкнул пальцами, подбирая нужное выражение. – Как настоящие йериты в конце-то концов!

– Ты просто ошарашил меня, уважаемый Мистелий, – Сирх опустился в шезлонг. Рука его непроизвольно потянулась к графину с вином. Вовремя уловив это движение, Сирх быстро отдернул руку и положил ее на колено.

Мистелий Глат сел в кресло напротив Сирха.

– Разве я совершил хоть что-то, чем мог бы заслужить презрение и ненависть тех, кто меня знает, будь то кахимец или йерит? – спросил он. – Не я привел войска империи в Йер. И не моя вина в том, что йериты не смогли отстоять независимость своей страны. Я же хочу только одного – покоя. И для себя лично, и для всего Йера. За разбой я одинаково покараю и йерита, и кахимца… Преподобный, ты слышал хотя бы об одном преступлении, совершенном шалеями на территории Йера? – Сирх молча повел головой из стороны в сторону. – И это не потому, что имперские власти скрывают подобные факты. Солдаты Кахимской империи знают, что такое дисциплина и как можно поплатиться за ее нарушение. Но главное… – Мистелий Глат снова промокнул платком потное лицо. – Главное заключается в том, что сама атмосфера Йера не располагает к применению насилия. Естественно, защищая свою жизнь или выполняя приказ, шалеи, не задумываясь, возьмутся за оружие и станут убивать. Но только потому, что это их работа, за которую император платит им деньги, а не потому, что это им нравится… Насколько мне известно, подобного не происходило ни в одной стране, завоеванной Кахимской империей… Будь добр, преподобный, добавь мне льда в бокал…

Сирх, с интересом слушавший то, что говорил ему кахимец, не сразу отреагировал на его просьбу. Только увидев протянутый в его сторону бокал, он поспешно схватил серебряную ложечку и подцепил из чаши с талой водой кусочек льда побольше.

– И чем же ты все это объясняешь, уважаемый Мистелий? – спросил Сирх, кинув лед в бокал кахимца.

– Я бы сам хотел получить ответ на этот вопрос, – поболтав кусочки льда в вине, Мистелий Глат сделал глоток. – Но почему-то именно здесь, в Йере, несмотря на вашу жуткую жару, мы, кахимцы, чувствуем себя, как дома. В хорошем смысле этого слова – нам не хочется ничего здесь разрушить и перестроить на свой лад. Это я говорю тебе, основываясь не только на собственном опыте, но и на впечатлениях от посещения Йера многих кахимцев, с которыми мне довелось беседовать… И, как мне кажется, именно с этим связана и некоторая, порою не всегда оправданная мягкость, проявляемая наместником.