Два шага до горизонта

– В таком случае, ты знаешь, что тебе предстоит сделать?

– Послушай, преподобный, – Минос поднял взгляд на Сирха. – Неужели ты и в самом деле собираешься последовать совету этого… – Не найдя нужного слова, Минос неопределенно взмахнул рукой в воздухе. – Ты же видел, на что он способен… С ним опасно иметь дело!

– Тебе предстоит иметь дело не с ним, а со мной, – подавшись вперед, негромко произнес Сирх.

– Нет, – решительно тряхнул головой Минос. – Я отказываюсь в этом участвовать.

– Не смеши меня, Минос, – похлопал приятеля по плечу Сирх. – Ты, может быть, и трус, но не безумец же? Тебе ведь превосходно известно, что последует за твоим отказом… Ну?..

Обеими руками Минос откинул назад мокрые волосы и посмотрел в бездонное, ослепительно голубое небо. Во взгляде его, пронзающем пустоту, была только отчаянная обреченность пойманного в ловушку зверя.

– Когда я должен отправляться? – не глядя на преподобного, спросил Минос.

– Ты уже должен быть в пути, – ответил ему Сирх.

Глава 10

В тюрьме Граиса посадили не в камеру, а в железную клетку, толстые прутья которой были завязаны в перекрестьях узлами, словно над созданием ее потрудился некий, оставшийся неизвестным, титан. Клетка была квадратной, вдоль каждой из ее стенок можно было сделать три небольших шага. Кандалов с Граиса не сняли, поэтому он просто сел в углу, поджав под себя ноги. Трое шалеев, сменявшиеся так часто, что Граис даже не успевал привыкнуть к их лицам, не спускали с пленника глаз, как будто опасались, что он может исчезнуть прямо из клетки.

Одним несомненным преимуществом клетки по сравнению с камерой, в которой содержался Граис в столичной тюрьме, было то, что в ней не царили изнуряющая духота и смрад. К тому же и покормили пленника совсем неплохо, – той же кашей с мясом, которую ели и сами стражники, – после чего ему позволили вдоволь напиться воды.

Из разговоров шалеев Граис узнал, что на рассвете следующего дня его должны отправить в Халлат, где сам наместник вынесет ему приговор. Ксенос был спокоен – время у него в запасе еще имелось. Хотя из-за глупейшей истории с побегом из столичной тюрьмы, четыре дня ушло только на то, чтобы добраться до Меллении, увидеть Сирха и убедиться в том, что его бывший ученик превратился в слабого, больного старика.

Граису было достаточно одного взгляда, чтобы по внешним признакам поставить Сирху диагноз: цирроз печени в последней стадии. Кроме того, что попросту глупо было делать ставку на человека, жить которому осталось от силы полгода, Сирх не произвел на Граиса впечатления сильной, уверенной в себе личности, способной взяться за осуществление преобразований, конечных результатов которых ему самому увидеть было не суждено. Скорее, наоборот, – считая, что в настоящее время положение его достаточно стабильно, Сирх до последнего будет цепляться за то, что имеет.

Теперь ксеносу оставалось только вернуться к осуществлению своего первоначального плана – избавиться от Сирха, используя для этого кахимского наместника в Йере. О том, кто сможет занять место Сирха, Граис особенно не задумывался, – за пару месяцев он из любого йерита сможет сделать проповедника, ни в чем не уступающего преподобному. Наиболее сложным моментом, по мнению Граиса, оставалось разрешение проблемы ныне существующих разрозненных отрядов вольных. Любое их выступление могло заставить наместника взять в руку кнут вместо пряника. Наилучшим выходом из сложившейся ситуации стало бы объявление бессрочной амнистии всем, кто скрывается в горах. Однако Граис сомневался, что ему удастся убедить наместника пойти на такой шаг…

Граис не замышлял побега и все же, по привычке готовясь к любым неожиданностям, провел объективную оценку своих возможностей. Осторожно и незаметно опробовав на своих сторожах некоторые простейшие приемы психотехнического воздействия, ксенос смог убедиться, что даже при отсутствии психопреобразователя его собственных возможностей вполне достаточно для того, чтобы заставить шалеев открыть клетку и снять с него оковы. Но это дало бы ему возможность всего лишь выйти за пределы комнаты, в которой находилась клетка. Воздействовать одной только силой внушения на множество людей, заполняющих внутренние помещения тюрьмы и ее двор, Граис был не в состоянии. И, что самое главное, – без психопреобразователя он не мог создавать фантомов, успешно отвлекающих внимание преследователей от реальной цели.