Два романа об отравителях

Эллиот почти не заметил, как ушла Марджори, а трое мужчин остались молча стоять возле пробитой пулей колонны. Позже Эллиоту стало казаться, что именно — зрелище сверкающих в лучах заката окон заставило открыться какое — то окошечко в его мозгу. А, может быть, его умственный паралич сняла встряска, вызванная рассказом Марджори. В его голове словно освободилась, и с треском поднялась какая — то шторка. И во внезапно окружившем его свете Эллиот проклинал и самого себя и все, что творилось вокруг него. Теперь и А, и В, и С четко вписывались в схему, вырисовавшуюся в его мозгу. До сих пор он вел себя не как детектив, а как безнадежный тупица. Каждый раз, когда возникала возможность сбиться с правильного пути, он — таки сбивался с него. Каждый раз, когда факты можно было истолковать ошибочно, он так и делал. И если человеку случается раз в жизни вести себя как полному идиоту, это был как раз тот случай. Но теперь…

Доктор Фелл повернулся к нему. Эллиот почувствовал на себе взгляд маленьких, проницательных глазок доктора.

— Ага! — внезапно проговорил Фелл. — Поняли, не так ли?

— Да, доктор. Думаю, что понял. Эллиот погрозил кулаком куда — то в воздух.

— А если так, — мягко сказал Фелл, — не лучше пм вернуться в гостиницу и спокойно все обсудить? Не возражаете, Боствик?

Эллиот вновь начал проклинать себя, перебирая мысленно все промахи, и настолько погрузился в свои мыслиг что едва слышал мелодию, которую насвистывал доктор, пока они шли к автомобилю. Под эту мелодию легко было идти. Собственно говоря, это был «Свадебный марш» Мендельсона, только никогда раньше у него не было такого звучания: мрачного и рокового.

В восемь вечера, когда четверо мужчин уселись перед горящим намином в номере Эллиота, доктор Фелл начал свою речь.

— Сейчас мы знаем, — сказал он, подняв руку и загибая палец при каждом новом утверждении, — кто убийца, как он действовал и почему он действовал именно так. Мы знаем, что вся серия преступлений — дело рук одного человека, действовавшего без соучастников. Мы знаем вес улик, свидетельствующих против него. Его вина говорит сама за себя, Боствик одобрительно хмыкнул, а майор Кроу удовлетворенно кивнул.

— Полностью согласен с вашей теорией, — сказал он. — Меня просто дрожь берет, когда я думаю, что такой человек живет среди нас!..

— И портит все вокруг, — добавил Фелл. — Совершенно верно. Именно это так сбило с толку Боствика. Влияние этого человека загрязняет все, к чему бы он ни прикоснулся, каким бы безобидным оно ни было само по себе. Стало невозможным выпить чашку чаю, проехаться в машине или купить катушку пленки без того, чтобы это влияние в какой — то форме не исказило ваш поступок. Оно превратило этот спокойный уголок мира в ад. Оружие стреляет в саду дома, обитатели которого раньше изумились бы при одном виде револьвера. На улицах бросают камнями. Причудливая идея возникает в мозгу начальника полиции, а другая — в мозгу старшего инспектора. И все это обязано влиянию всего лишь одного человека.

Доктор Фелл вытащил часы и положил их перед собою на стол. Затем он аккуратно набил свою трубку, закурил и заговорил снова.

— Пока вы еще раз обдумаете имеющиеся у нас улики, мне хотелось бы поучи… гм!.. обсудить с вами искусство отравителя и познакомить вас с некоторыми данными.

Прежде всего, поскольку это имеет прямое отношение к данному случаю, я хотел бы выделить одну определенную группу преступников. Как ни странно, я никогда не встречал подобной классификации, хотя черты этих преступников настолько схожи, что каждого из них можно принять за более или менее удачную копию другого. Их отличительная черта — доведенное до предела лицемерие. Я говорю о мужчинах — отравителях.

Женщины — отравительницы, видит бог, достаточно опасны, но мужчины представляют для общества еще большую угрозу, если учесть их способность к обобщению, готовность добиваться своей цели, используя мышьяк или стрихнин, умение и в преступлении использовать принципы коммерции. Они образуют немногочисленную, но печально знаменитую группу, даже лица их кажутся похожими друг на друга. Конечно, есть исключения, которые не входят ни в какую категорию: например, Седдон. Но взяв наугад дюжину самых известных экземпляров, мы найдем одну и ту же маску на лице и один и тот же изъян в мозгу. Наш убийца из Содбери Кросс как нельзя лучше подходит к этой группе.

Во — первых, все это люди, обладающие некоторым воображением, образованием, даже культурой. Об этом говорят и их профессии. Пальмер, Притчард, Лемсон, Бьюкенен и Крим были врачами, Ричсон — священником, Уэйнрайт — артистом, Армстронг — адвокатом, Гох — химиком, Уэйт — зубным врачом, Вакьер — изобретателем, Карлайль Харрис — студентом — медиком. Это сразу же привлекает к ним наш интерес.