Два рассказа

Несмотря на все усилия, бедствия не прекратились, и тогда возник другой слух — о существующей в городе тайной диверсионной группе, стремящейся подорвать экономическую и политическую систему городского хозяйства. Из центра приехали следователь и журналист, следователь ничего не нашел, журналист написал статью «Вредители?», опубликованную как в центральной прессе, так и в местной газете. В статье ставилась под сомнение правомерность существования версии проклятия и версии вредительства и в свою очередь выдвигалась другая версия, еще более оригинальная. Будто бы именно в городе Юсупова находится центральный узел сетки Хартмана, а следовательно, именно отсюда должен начаться конец света, и все неприятности, случившиеся за последнее время, — это лишь начало конца. К статье в виде доказательств были приложены непонятные геологические карты с крестиками, и еще более непонятные математические формулы.

Юсупов посмеялся и приступил к реализации своего следующего плана, который должен был стать венцом его творческой карьеры.

Уже давно Юсупов заметил, что его вредительство как-то не то чтобы безыдейно, а как-то, бездуховно, что ли. Ему, вредительству, не хватало некоей изюминки, шарма и игривости. К тому же из курса истории Юсупов знал, что настоящий вредитель, Вредитель, стремящийся к всемирной славе, должен безжалостно уничтожить какой-нибудь великий памятник культуры. Небезызвестный Герострат сжег храм Артемиды. В юсуповском городке храма Артемиды почему то не было, были памятник Великому Поэту, Великому Вождю и Героям войны. Дом культуры в расчет не брался, потому что даже по предварительной оценке Юсупова культурной ценности не представлял. Оставались памятники.

Героев войны Юсупов сразу отбраковал — все-таки святыня. Памятник Вождю не подходил — располагался рядом с вокзалом, а там все время паслась милиция, гоняя бедных провинциальных путан. Именно так был выбран памятник Великому Поэту.

Трудно сказать, каким образом он здесь оказался, хотя, каким образом, ясно — его привезли из области на грузовике и свалили на две зимы в парке, а вот почему он здесь оказался — на этот вопрос ответа не было. По легенде, в городе жила тетка Великого Поэта и будто бы один раз он написал ей письмо, чем прославил город в веках.

Объект был подходящий. Поэт торчал на задворках городского парка, недалеко от клетки для танцев. Танцы происходили по пятницам, субботам, воскресениям, а в остальные дни в парке никого не было, кроме бесхозных парочек, предававшихся в кустах пороку. То есть доступ к Поэту был практически круглосуточный и ничем и никем не ограниченный.

Главная проблема для Юсупова заключалась в следующем — что, собственно, с памятником делать? Пойти по проторенному пути заливания памятника краской или замазывания его навозом Юсупов не хотел — это было пошло и обыденно, так делали все. Можно, конечно, было отбить Поэту гипсовый нос или даже голову, но это было бы эстетически не выдержано, вульгарно, и Юсупов от этой идеи отказался. И предпочел памятник взорвать.

Для этого пришлось ехать в область и покупать в магазине «Культтовары» две жестянки пороха и мастерить самодельную бомбу.

Теракт был осуществлен блестяще — Поэт как-то несерьезно для Великого Поэта хрустнул и разлетелся на белоснежные куски. Рука с пером упала на огород крестьянину Кузькину, и он, слегка отмыв ее от грязи, поставил на телевизор в виде украшения; верхняя часть торса отлетела в кусты и была приспособлена находчивой молодежью под столик; голова же Поэта, как это водится, взлетела ввысь и затем злорадно обрушилась на автомобиль дорожной инспекции. После этого случая интерес к творчеству Поэта в городе возрос.

Оставалось сделать последний шаг к славе — и на следующий день Юсупов пошел сдаваться, ибо хотел до конца пройти нелегким путем своего идейного учителя. Еще ему хотелось славы и очерка в областной газете — в конце концов, он был самым юным вредителем такого масштаба в истории страны.

В отделении милиции Юсупова выслушали и посадили в мрачную тесную камеру. Юсупов торжествовал.

Через час пришел отец, поговорил с лейтенантиком и молча отвел Юсупова домой. Там он сильно выпорол Юсупова, невзирая на крики о человеческом достоинстве и причитания матери.

Кожа на заднице заживала долго, неделю, и Юсупов все это время угрюмо сидел в своей комнате и думал. Думал, думал, думал.

Этим же летом он отправился в область, где поступил в ПТУ и стал овладевать профессией слесаря-станочника. Времени и сил на вредительство у него совсем не оставалось — жизнь в пэтэушной общаге была тяжелая, приходилось пить много водки и спать с некрасивыми девушками. И постепенно Юсупов успокоился, купил кожаную куртку из дерматина и стал как все. Но когда по телевизору передавали сообщения о террористических актах, Юсупов загадочно улыбался, и качал головой, и хмыкал; это пугало его товарищей и они предлагали Юсупову выпить.

Юсупов не отказывался, он пил теплую водку, смотрел в окно.