Два полцарства

Мы встретились с Камелиным в ресторане на Пражской. Даже в такое время в зале были посетители, но меня проводили вглубь к уединенной зоне, скрытой от посторонних декорированными картонными заслонками. Виктор Петрович встал при моем появлении, улыбнулся и указал на стул. Я не чувствовала себя комфортно в присутствии этого человека, но уж очень хотелось поговорить с ним и закрыть все пробелы в этой истории. Он снова поблагодарил меня за спасение Ангелины – и я не знала, что на это отвечать. Отмалчивалась и терпеливо ждала, когда он перейдет к самому главному – тому, ради чего я вообще согласилась на эту встречу.

Как и ожидала, его точка зрения на события пятнадцатилетней давности отличалась в мелочах от того, что я уже слышала. И как раз эти мелочи имели принципиальное значение, создавали немного другое восприятие ситуации:

– Дмитрий сам не верит, что я каким-то образом помог отойти его отцу в мир иной. У нас с Володей была не дружба даже, а взаимовыгодное сотрудничество, что чаще всего вырастает в больше, чем дружбу: Володя буквально вытащил меня с той стороны решетки, и сам он без моей поддержки долго бы не протянул. Мы с ним были – ты сейчас будешь смеяться – чем-то наподобие теперешних Егора и Дмитрия. Только работали и помогали друг другу еще плотнее, в таких делах варились, о которых молодой девочке не расскажешь. Не те тогда были времена, чтобы в рамках закона можно было выжить. И не просто так Володя решил сделать меня партнером…

– Вас? – я от удивления перебила.

Мужчина устало кивнул.

– О том и речь. И этот ушлый тип, отец Егора, об этом знал. Все отчего-то о такой «мелочи» забыли, когда Володю доконал инфаркт, – не просто же так очередной инфаркт, а от бесконечных скандалов и терок с бывшим топ-менеджером, который уже мысленно получил весь фонд целиком, а тут его ставят перед фактом, что придется делиться. А Володя все какую-то золотую середину искал, повторял, что без меня бизнес бы не устоял. И хоть с Александром у него уговор был давно, но всем его новое решение было известно. Меня врагом выставляют, ведь в последний раз у него сердце прихватило на моей даче. И никто не задается элементарным вопросом: какого хера он бы забыл на моей даче, если бы мне не доверял.

Виктор Петрович сделал глоток виски и одновременно перевел дыхание. Продолжил, уже и не глядя на меня, словно забыв о моем присутствии:

– А Александр был такой всегда чистенький, белый воротничок и гнида. Знаешь, поди, таких – интеллигенция хренова, которая на всех остальных смотрит как дерьмище. Они своего тоже не упускают, но никогда не пачкаются, жар чужими руками загребают. И делают вид, что так и должно быть: пусть другие тянут грязную работенку, а они выше этого. Они, видите ли, в офисе могут только приказы подписывать, а разборками пусть быдло занимается. И делают вид, что не понимают, кто их чистенькие задницы раз за разом вытаскивает из пиздецов. Володя это понимал, но этой гниде так и не смог объяснить.

Я вздрогнула, припомнив, как Егор оставил Диму договариваться с Камелиным: «грязная работа чужими руками». Может, он на друга как на быдло, которое делает грязную работу, и не смотрит, но это жизнь его научила. А у его отца эта черта могла быть выражена еще ярче. Я кивнула, показывая, что понимаю суть.

– Володя в первую очередь о своем бизнесе думал и о том, что Димка его еще совсем малой – может пропасть, если его со всех сторон не подстраховать. И как же Александру повезло, что инфаркт догнал Володю раньше, чем он успел оформить все юридически. Хотя, конечно, юристы уже были в курсе и готовили документы. Разумеется, белый воротничок ничего не упустил, быстро заткнул рты всем осведомленным и радостно побежал на похороны.

Я уточнила, поскольку он сделал паузу:

– И тогда вы похитили Лизу?

Камелин развел руками, будто бы и не собирался оправдываться:

– А я не святоша! И разница между нами была только в том, что я святошей никогда не притворялся. Да, похитил. Ее держали в подвале в темноте почти неделю, а такое для молодой девчонки из богатой семьи было адом. И в те времена мне казалось, что я все делаю правильно. В конце концов, я ее не пришил, не запытал до смерти и ребятам не отдал поизмываться – выпустил живой и здоровой, когда свое получил. А весь фонд потребовал – так это компенсация морального ущерба. Ведь десять раз до того предлагал решить все полюбовно. Но некоторые люди по-хорошему не понимают.

Я подалась вперед, поскольку ожидала теперь самого интересного – развязки:

– И вы убили отца Егора? Вместе с женой?

Виктор поморщился и снова потянулся за стаканом.