Два полцарства

Возле стены действительно обнаружились вчерашние пакеты. Но Дима в ту сторону не посмотрел – он не сводил взгляда с меня. От такого прицельного сканирования хотелось поежиться, но я всеми силами делала вид, что не замечаю. В итоге вообще встала и начала изображать довольную жизнью и покупками пустоголовую дурочку, пошлепала босыми ногами к пакетам. Нет ведь ничего странного в том, что если меня позовут на завтрак, то я хотела бы надеть… да, точно, вот этот свитер, который первый попался в руку! Ура, и все такое. Светло-голубое и очень мягкое безобразие: кашемировый кашемир, похоже, но размер явно великоват. Ничего, так даже модно. Разумеется, мне было плевать, что надеть, но лучше что-нибудь изображать, когда не представляешь, как еще себя вести.

Широкая щетка для волос вынырнула из пакета следующей. Реально важная вещица, кто бы знал, как без таких привычных мелочей обходиться. Я почти с удовольствием провела ею по запутанным волосам. И вскрикнула, почувствовав неожиданное прикосновение к спине.

Дима сделал вид, что не заметил моего испуга, выхватил расческу и грубовато толкнул в плечо, чтобы я снова отвернулась.

– Давай я. Кстати, у тебя красивые волосы.

Пришлось выдавить, чтобы не нагнетать обстановку еще сильнее:

– Спасибо.

– И, похоже, это не краска.

– Нет, ни разу не красила.

Я просто отвечала, чтобы закрывать неприятные паузы. Волосы у меня были насыщенного оттенка темного шоколада, густые и длинные, потому я не видела нужды в окраске или стрижках. На работе часто заплетала косу, а здесь от невозможности даже толком расчесаться, пряди окончательно потеряли презентабельный вид. Но это не беда, конечно, все быстро можно привести в порядок. Вот, теперь и расческа есть…

– А у твоего отца волосы русые, – спокойный голос вырвал меня из мысленных рассуждений. – Мать – чистая блондинка. Я пару раз встречался с ней, уже очень давно. Тогда был совсем молодой. Какая красавица с сияющими белыми волосами и худющая как жердь. Сразу видно, фотомодель.

Я замерла. Повезло, что перед моим лицом не оказалось зеркала – выражение лица о многом бы рассказало Дмитрию. Я понятия не имела, кто мать Ангелины, даже не знала, жива ли она! Какая-то фотомодель – вполне реально. Камелин мог давным-давно с ней развестись и выгнать из своей жизни, чтобы воспитывать любимую доченьку одному. Или же с женой случилось какое-то несчастье, и он овдовел. Она могла быть и натуральной блондинкой, или это, наоборот, Ангелина красит волосы. Или Ангелина не похожа на мать совсем – откуда же мне знать? Вероятно, все эти подробности можно было выяснить… Вот уж никогда не думала, что недостаток любопытства и нежелание лезть в чужие семейные дела – проблема, которая может обернуться серьезными неприятностями! Дима же продолжал увлеченно расчесывать мои волосы, а мне оставалось надеяться, что возникшее напряжение не ощущается так явственно, как я его чувствую.

– Намекаешь, что я не блондинка, как мама-фотомодель? – мне и усмехнуться удалось, а ответить я постаралась максимально размыто: – Говоришь так, будто не в курсе современных методов стилистов. Из любого человека можно сделать кого угодно. Да и не похожа я на маму, в бабушку пошла, отец постоянно это повторяет.

– Это даже хорошо. Видать, бабушка посимпатичнее этой жерди была, – мне казалось, что Дима улыбается и немного наклоняется к моему затылку. – А как ее зовут? За столько лет из головы вылетело.

– Кого? – я ощутила еще одну волну неприятного озноба.

– И маму, и бабушку, и дедушку, и тетю Настю. Упс, как зовут тетю Настю, уверен, ты теперь знаешь.

Он не просто издевался – он говорил так, словно был уверен в своей правоте, осталось только меня пригвоздить к месту правдой. Я резко развернулась и убедилась в том, что он в тот момент стоял ко мне уже слишком близко. Дмитрий и глазом не моргнул – принялся так же спокойно расчесывать пряди возле лица.

– Ты снова сомневаешься в моей личности? – я начала с вызовом, ведь лучшая защита – это нападение. – Говори уже прямо, а не проводи полицейские допросы!

Он иронично нахмурился.

– Ишь как завелась. Я просто болтаю ни о чем, это привычка такая, рефлекс, когда вижу красивую девочку. Слово за слово, ни о чем, а ты вдруг на меня кидаешься. Тут даже не хочешь ничего подозревать, а начнешь.

Я же поняла, что выкрутиться смогу, только изображая всплеск откровенности:

– Потому и кидаюсь, что понятия не имею, чего ждать! Мне страшно, слышишь меня, страшно! Как любому человеку на моем месте!

Он мою подачу немного поскандалить никак не хотел принимать, и отвечал раздражающе спокойно:

– Да не кричи ты так. Зачем кричать?

– Я не кричу! А если даже и кричу, то это нервы! – показалось, что я очень удачно разыграла эмоциональную смену темы: – Егор вчера весь вечер был предельно милым, а потом поцеловал – что это значит? Хоть ты мне скажи, что это может означать? Я ему нравлюсь, или это часть мести? Может быть, он хочет уложить меня в постель, чтобы потом уложить моего отца в гроб? Или даже заделать мне ребенка, ведь разговор о том шел?

– Не знаю. Может. Не кричи, пожалуйста.