Два пистолета и хромой осел

Мы спустились по хвосту и напрямик пошли к каменному холму. По сравнению с пирамидой, вершина которой подпирала небо, мы казались маленькими, словно пуговицы. Вот здесь, у пирамиды, прежде чем умереть, фараон Хеопс зарыл, наверное, свое богатство. Вокруг уже никого не было. Минчо заявил, что нечего дальше медлить. Прежде всего надо было отыскать тайный знак. От своей бабки он знал, что, если на камне или дереве высечен какой-нибудь знак, значит, поблизости скрыт горшок с монетами. Луна, поднявшись высоко над горизонтом, светила, как лампа, и мы внимательно всматривались в камни. Но это не было легким делом — ноги утопали в песке, а времени, чтобы обойти пирамиду, понадобилось больше, чем если бы это был целый городской квартал. Мы вошли в тень пирамиды, и Минчо, шедший впереди, махнул нам рукой:

— Смотрите, на этом камне нарисована рука, указывающая вниз.

Я присмотрелся и в самом деле заметил в нижнем углу каменного блока очертания человеческой руки с широкой ладонью и длинными толстыми пальцами. Какой-то великан прижал к блоку ладонь, и она отпечаталась навсегда.

— Этот знак здесь не случайно, — сказал Минчо, — он наверняка показывает, что здесь зарыто сокровище фараона.

Мы стали руками копать песок. Он был твердый, с мелкими камешками, о которые мы обломали себе ногти и поранили руки. Но где это видано, чтобы кто-нибудь разбогател, не пролив крови? В свое время морские пираты умирали сотнями, чтобы завладеть чужим кораблем. Ну и что, если я протер себе кожу на руках? Ведь мы напали на верный след! Мы трое копали одновременно, дело быстро продвигалось. Вдруг — бац! — моя рука уперлась в горшок.

— Стойте! — вскрикнул я. — Не шевелитесь! Тихо… Я нащупал горшок с золотом. Посмотрите, нет ли кого поблизости!.. Точно? Ну, ладно…

Я принялся копать обеими руками, постепенно нащупывая в песке что-то твердое и круглое. Кто знает, может, горшки древних египтян были круглые, как футбольные мячи? Наконец мне удалось вырыть эту круглую штуку и вытащить ее из ямки. (Что-то слишком легко…) Мы вышли из тени пирамиды, чтобы рассмотреть горшок в лунном свете… Вот ужас! Я сжимал в руках человеческий череп! От страха мои руки одеревенели, и я продолжал держать череп, словно завороженный. Череп — громадный и гладкий — издевательски ухмылялся беззубым ртом. Минчо и Анис драпанули изо всех сил, даже не оглядываясь. Череп вывалился из моих рук, упал на песок, и я кинулся вслед за ними.

Мы бежали, пока нас несли ноги. Потом присели перевести дух. Песок был холодный, как змеиная кожа. А еще час назад обжигал! Лунный свет придавал мертвенную бледность нашим лицам. Откуда мог взяться человеческий череп у подножия пирамиды?

— Это фараонский, — самоуверенно заявил Минчо.

— Это череп фараонского грача, — поддел его я, чтобы подразнить и скрыть свой страх и стыд от позорного бегства.

Когда мы немного успокоились и отдохнули, Анис неожиданно хлопнул себя по лбу и сказал, что догадывается, чей это череп: не фараонов и не фараонова грача, потому что никто не видел грачей с такими большими головами (египтянчик не понял шутки), а какого-нибудь солдата из армии Наполеона. Сто с чем-то лет назад французский император Наполеон прибыл в Египет, стрелял из орудий по носу Сфинкса, поднял большой шум и убрался на кораблях обратно во Францию. Прежде чем ему удалось захватить пирамиды, произошло большое сражение, в котором погибло много народу с обеих сторон. Не знаю, так ли всё было, но меня удивило, зачем этому Наполеону понадобились пирамиды и чем ему не понравился нос Сфинкса. Небось, как и мы, он принял его за живого, испугался и потому приказал стрелять в него.

Мне что-то расхотелось возвращаться к большой пирамиде. Того и гляди, нароем целую телегу человечьих черепов. Только я призадумался, какую команду дать своим людям, как из тени второй пирамиды появилось какое-то странное перекошенное чудовище и бесшумно, как призрак, двинулось к нам. Я протер глаза — чудовище действительно двигалось. Надо бы сразу побежать, но я только что страшно опозорился, приняв Сфинкса за живого льва, а потому решил прежде всего убедиться, что и это чудовище не каменное. Вдруг Анис встал и спокойно пошел к незнакомому зверю, я такого и в кино не видал. Я обмер. Куда это Анис, с голыми руками! Я смотрел и глазам не верил: страшилище шло прямо на маленького Аниса, а маленький Анис шел прямо на чудовище. Как настоящий волшебник, Анис погладил животное по шее, сказал что-то ему на ухо, и тот лег на землю. А когда он встал на ноги, я заметил, что египтянин сидит у него на спине. Только тут я признал животное — просто-напросто верблюд, который в обманчивом свете луны показался мне страшным чудовищем.

— Опозорились, как сапожники, — тихонько сказал я.

— Ну да! Я-то не испугался, сразу понял, что это верблюд, — ответил Минчо, стараясь казаться спокойным, а у самого голос еще дрожал.

Анис важно покачивался на спине двугорбого верблюда.