Читаем Два пистолета и хромой осел полностью

Раньше я об этом не думал, но в тот первый вечер на корабле, когда, скорчившись в лодке, мы умирали от голода, я не отказался бы и от жареного слона! Но раз уж я объявил себя командиром, надо было поддерживать дух и в себе, и в своем друге. Из приключенческих романов я знал, что командиры никогда не отчаиваются. И потому сказал:

— Только бы дотерпеть до утра! Завтра мы будем далеко от берега, и нас не смогут вернуть. И накормят досыта. А представь себе, что нас возьмут помощниками кока. Каждый день будем есть, сколько влезет.

Минчо молчал. Я подумал, что он уснул, но вскоре услышал, как он скребет ногтями по лодке. А потом он зачавкал.

— Ты что ешь, Минчо?

— Смолу, — ответил он. — Вот, нацарапал. На, возьми кусочек.

Как мы раньше не догадались! Ведь лодки смолят, чтобы они не пропускали воду.

Мы стали жевать смолу, и нам уже не так хотелось есть. В открытом море пароход стало слегка покачивать, словно он сам лежал в огромной лодке. Я стал засыпать…

Меня разбудило тихое рычание. Какой-то зверь проник в лодку. Ничего странного, если на пароходе держат львов или тигров и один из них сбежал из клетки. Я испуганно перелез в другой конец лодки и прислушался. Зверь не пошел за мной — он сидел где-то в темноте и тихонько рычал. Потом рычание вдруг прекратилось, и я услышал, как Минчо проговорил во сне: «Запросто могу съесть и двух жареных крокодильчиков». Завозился, зачмокал губами и затих. Через секунду я снова услышал тихое сердитое рычание. Вот смешно! Это просто храпел Минчо.

<p>ЧТО СЛУЧИЛОСЬ НА ДРУГОЙ ДЕНЬ</p>

— Эй, алло!

Я вскочил. Сильный свет слепил мне глаза. Какой-то мальчишка в морской тельняшке махал нам рукой, чтобы мы вылезли из лодки. Еще сонные, но не соображая, где находимся, мы ступили босыми ногами на палубу, влажную от росы. Незнакомый мальчишка презрительно посмотрел на наши грязные, в ссадинах ноги; затем его взгляд скользнул по нашим залатанным коротким штанам и рубахам с оторванными пуговицами и, наконец, насмешливо уставился на наши головы, обросшие жесткими, как щетина, волосами, давно не знавшими ножниц. Сам же он был в длинных, как у взрослых, брюках, с блестящим красным ремнем, с золотой пряжкой.

— Э! — развел он руками, желая, видимо, спросить: «Эй, оборванцы, как вы попали на корабль?» Его новые ботинки блестели, как лакированные.

Мы молчали, засмотревшись на его красивую одежду. Мальчишка сделал нам знак следовать за ним и самоуверенно пошел вперед, не оборачиваясь. Страшно гордый мальчишка!

Откуда-то появились моряки и закричали что-то на своем языке. Один из них подошел поближе и сказал:

— Алло, Мишель, — и еще целый водопад французских слов. Все засмеялись, а Мишель только махнул рукой и продолжал гордо вышагивать. Мы шли за ним, словно арестанты. Стало мне обидно. Чего он, в самом деле, воображает? Но сейчас было не до драки. Живот ужасно болел от голода.

Поэтому мы послушно шли за мальчишкой, шагавшим важно и гордо, словно он — капитан корабля. Он провел нас по узкой железной лесенке и вошел в каюту, оставив дверь открытой. Даже не обернулся посмотреть, идем ли мы следом.

Подталкивая друг друга, мы робко перешагнули порог каюты. За маленьким письменным столом сидел пожилой человек в капитанской форме. Длинной золотой ручкой он что-то записывал в корабельном журнале. Подняв голову, он оглядел нас с головы до босых ног холодным пронизывающим взглядом. Мальчишка, видно, был его сыном: они были очень похожи. Теперь я понял, почему он держался так надменно.

Мишель громко заговорил, поглядывая на нас с презрительной гримасой. По его жестам мы поняли, что он рассказывает отцу, как нашел нас в лодке и приказал идти за ним. Капитан задумчиво кивал головой. Потом обратился к сыну и произнес несколько слов.

— Уи, мон капитэн! — ответил мальчишка и вышел.

Капитан встал и нервно заходил по тесной каюте, посматривая на нас так, будто собирался выпороть. Это был высокий, крепкий, широкоплечий человек, и бицепсы у него были, наверное, с футбольные мячи. Такой только тронет… Вдруг он остановился перед нами и показал рукой на рот: мол, голодные?

— Голодные, очень голодные! — в один голос завопили мы.

Он кивнул, чтобы показать, что понял. Тогда Минчо вдруг, ни к селу, ни к городу, высказался:

— Пардон! Мерси! Бонжур!

Капитан удивленно поднял брови и засмеялся. Мы тоже засмеялись, и подбодренный Минчо Грач еще раз повторил:

— Пардон! Мерси! Бонжур!

Внезапно лицо капитана снова стало строгим, и он раздраженно погрозил нам пальцем.

Снова появился Мишель в сопровождении какого-то негра. Негр, стройный парень с хорошо развитой грудью и мускулистыми руками, был в спортивной майке, когда-то белой, а теперь серой, в жирных пятнах. Его голова — вся в мелких одинаковых завитках — казалось, только что побывала у парикмахера. Он, как и мы, был бос, в штанах, залатанных на коленях.

Перейти на страницу:

Похожие книги