Два Пакистана

Однако португальцы не хотели окончательно сдавать свои выгодные позиции. Они обосновались на острове Сандвип в Бенгальском заливе и в течение почти целого столетия совершали пиратские набеги по Гангу и его притокам на прибрежные селения. От тех времен остались развалины крепостных сооружений (построенных вблизи нынешней столицы), защищавших от этих набегов плодородные области Бенгалии. В 1665 г. португальцы были наголову разбиты, и Читтагонг на короткое время был переименован в Исламабад.

Спустя два десятилетия в городе появились новые люди. Ост-Индская компания послала сюда адмирала Никольсона, который должен был захватить Читтагонг, обеспечив тем самым британский контроль над морской торговлей Бенгалии. Однако силой англичане ничего не смогли добиться, и лишь в 1760 г. деньги помогли им прибрать Читтагонг к рукам. Наступил период расцвета порта, через который велась вся торговля обширного края с заморскими странами. Но вскоре англичане открыли Калькутту, и с тех пор значение Читтагонга стало уменьшаться. Лишь после 1895 г., когда железная дорога связала Читтагонг с другими городами Индии, порт снова начал возвращать утерянные позиции.

После 1947 г. Читтагонг быстро растет; для Восточного Пакистана Читтагонг имеет исключительное значение. Через него экспортируется почти весь джут, выращиваемый в Восточной Бенгалии. Отсюда суда вывозят джут во многие страны, в том числе довольно сложным путем и к нам, в Чехословакию. Причалы порта постоянно расширяются, и с каждым годом сюда заходит все больше кораблей.

Однако, что касается самого города, то, кажется, ни правительство, ни торговые компании не заинтересованы в его развитии. Город расположен на живописных холмах и в долинах, но он не отличается ни особенным благоустройством, ни красотой. До сих пор самым примечательным зданием Читтагонга остается резиденция правительственных учреждений и суда, построенная на самом высоком холме города.

Здесь, как и во всем Восточном Пакистане, мало памятников старины. Туристам, как правило, предлагают посетить мечеть Баязида. Однако тот, кто ее «е увидит, не много потеряет. Купола и минареты мечети теряются в густой зелени деревьев, она стоит на небольшом холме, у подножия которого надо снимать обувь. И так же как во всех «туристических» мечетях Индии и Пакистана, посетитель видит намного больше протянутых ладоней, чем достопримечательностей. Наибольший интерес вызывают живущие в водоеме у подножия мечети огромные столетние черепахи, которых богобоязненные путники обычно кормят бананами и рисом. Старая легенда утверждает, что святой Баязид, похороненный у мечети, превратил в этих черепах джинов.

Куда интереснее вместо осмотра памятников прогуляться по узким улочкам со своеобразными домами и лавками и шумным движением. Сквозь людскую толпу пробираются грузовики, по индийскому примеру украшенные цветными орнаментами, неповоротливые телеги, запряженные буйволами, способные надолго застопорить движение в узких проездах. Чуть пониже протекают каналы и речонки, по ним переправляются лодки с людьми и грузом и бамбуковые плоты.

И хотя в Читтагонге нет современных магазинов, отелей и кинотеатров, все же это современный город. Не только благодаря огромному порту, но и потому что в его предместьях дымятся трубы промышленных предприятий, что в Восточном Пакистане не часто увидишь. Развитие промышленности сопровождается своеобразными явлениями. Я видел вблизи Дакки большую прядильную фабрику, которую швейцарская фирма оснастила самыми современными станками. Фабрику построило пакистанское правительство, но потом продало ее частному предпринимателю миллионеру Адамджи. Официально такая акция называется «поддержкой промышленного предпринимательства». Однако злые языки утверждают, что Адамджи готовая фабрика плюс взятки обошлась намного дешевле, чем если бы пришлось строить ее самому.

Заработная плата пакистанских рабочих очень низка, а их борьба за улучшение условий жизни чрезвычайно затруднена. Власти зорко следят за профсоюзами. На одной из читтагонгских фабрик рабочие требовали предоставить им на полдня оплачиваемый отпуск, чтобы они смогли привести в порядок свои лачуги, разрушенные тайфуном. Однако предприниматель отказался выполнить просьбу, а когда рабочие собрались во дворе завода, чтобы послать к нему депутацию, он вызвал войска. Вместо разбирательства началась стрельба, было около сотни убитых и раненых, но в газетах появилось лишь короткое сообщение о десяти арестованных профсоюзных деятелях, которые «подстрекали» рабочих.

Разрушенные лачуги и дома я встречал в Читтагонге на каждом шагу. Еще хуже обстояло дело в окрестностях города, особенно вдоль морского побережья. Морская вода, залившая поля, оставила после себя толстый слой глины и соли, приведя в негодность плодородные земли. Остатки неубранного урожая были полностью уничтожены. В те дни в газетах писали о помощи Красного креста и Красного полумесяца, которая поступала из десятков стран, об иностранных пожертвованиях и фондах, созданных для поддержки населения Пакистана.