Два одиночества

— Максим, запомни мои слова. Ты — настоящий мужик. А настоящие женщины настоящих мужиков за версту чуют. И тянет их к ним как магнитом. Это финтифлюшкам всяким мишура нужна. Вот и выбирают себе разных пижонов. А в результате сами всю жизнь мучаются и мужей своих мучают. А эта твоя, я чую, женщина настоящая. Даром, что богатая.

— Спасибо тебе… Я побежал. — Макс выскочил из ворот капитального забора Михалыча и, сев за руль, помчался в город.

Время до вечера тянулось медленно, и Макс еле дождался шести часов. Поставив машину на стоянку, он забежал к матери, принял душ и переоделся. Время ещё оставалось и Максим, не доехав несколько остановок до Юлиного дома на маршрутке, вышел и пошёл пешком. Ему вдруг захотелось прогуляться по промозглому сырому городу. Впереди показался цветочный павильон. Олух! Ну какой же он олух! Идёт к красивой женщине на ужин, и не взял цветы. Похоже, он вообще забыл, что на свете существуют цветы. Макс купил букет и, перешагивая через лужи, поспешил вперёд. В ближайшем магазине была куплена бутылка хорошего, как уверял продавец, вина. Ровно в восемь он уже стоял перед Юлиной дверью.

Юлька ушла из салона ещё до обеда, заскочила в супермаркет, набрала продуктов и поспешила домой. Стоя на кухне у плиты, она поймала себя на том, что напевает какой-то весёленький мотивчик. Хлопоты доставляли ей удовольствие, чего уже давно не было. Наконец-то пригодились все эти хитроумные приспособления, которыми так набита её кухня. Юлия стала сервировать кухонный стол, но потом передумала и накрыла журнальный столик в гостиной. В душе боролись чувства страха и радости. Сегодня должно что-то произойти, и это что-то пугало и притягивало её. Когда в двери прозвенел звонок, она так разволновалась, что чуть не выронила хрустальный фужер. Открыв дверь, она увидела смущённого Макса.

— Привет. К тебе можно?

— Здравствуй. Конечно, заходи.

Максим вошёл в прихожую и замешкался, смущённо переминаясь с ноги на ногу.

— Ну что ты? Проходи.

— Это тебе. — Макс протянул Юлии букет цветов и бутылку вина.

— Цветы? Какая прелесть! И вино, какое хорошее. У тебя хороший вкус.

Вино было просто отвратительное.

— Я, вообще-то в винах не разбираюсь, но мне в магазине посоветовали. Юлия провела его в гостиную и усадила на диван.

— Посмотри пока телевизор, а я сейчас.

Она сунула Максу пульт и убежала в спальную. Ещё с утра она выбрала для этого вечера платье, не вечернее, но очень легкомысленное и соблазнительное. Короткое черное платье, совсем в духе Коко Шанель. Реакция Макса была вполне предсказуемой. Юлии захотелось подойти и закрыть его отвисшую челюсть. Удовлетворив своё самолюбие, она прошла в кухню и вышла с бутылкой превосходного «Дон Периньон».

— А почему не то вино, которое я принёс?

— Максим, я готовила стол именно под эту марку. Твоя «Медвежья кровь» требует немного другого набора блюд. — Нашлась Юлия, вспомнив, что Макс совсем не разбирается в винах.

— Вот штопор. Открой, пожалуйста.

Он открыл вино и разлил по бокалам. Юля с удовлетворением заметила, что, согласно этикету, первому он налил себе. А он ещё не совсем потерянный для общества человек. Макс заметил её интерес к очерёдности разлива.

— Ты извини, но вино положено первым наливать себе, чтобы крошки от пробки, если такие есть, попали в фужер наливающего, а не к другим.

Юлия кивнула, соглашаясь. Макс поднял бокал и произнес тост за хозяйку этого дома. Тост был грузинский, длинный и очень красивый. Вечер удался. Они болтали, смеялись, вспоминали смешные моменты из своей жизни… Юля поднялась и подошла к музыкальному центру. Пара кнопок и заиграла «Историю любви» Поля Мариа. Максим пригласил её на танец. Юлька, обняв его за плечи, прижалась к Максиму и, танцуя, всё ждала поцелуя. Несколько раз Макс порывался поцеловать её в губы, но в последний момент робость брала верх. Танец закончился. Они вернулись на диван, и Макс опять наполнил бокалы. Как говорил известный сатирик: «Вечер обещал быть томным». Однако ничего томного так и не произошло. Злясь на себя за свою нерешительность, Максим откланялся и завозился в прихожей. Наконец, он собрался и попрощался с Юлией. Неожиданно Юля схватила его за отвороты куртки, резко рванула на себя, а потом, отпустив, стала молотить маленькими изящными кулачками по его груди.

— И что ты за герой такой! Как ты подвиги на войне совершал, если одну слабую женщину захватить не можешь? Говорят, солдата на себе вынес. Да ты женщину до спальной донести не можешь, пень ты этакий!

Макс, вначале опешивший, схватил Юльку за плечи и обнял, чтобы успокоить. Худенькое женское тельце билось в его объятиях. Максим опустил голову и, теряя рассудок от собственной наглости, поцеловал её в губы. Юлия перестала биться и ответила долгим поцелуем. Он подхватил её на руки и, путаясь в незнакомой планировке квартиры, понёс её в спальную. Юлия запустила свою руку ему в волосы и. как в бреду, повторяла: «Мой. Ты мой».