Два миллиона

В гостинице Ивану понравилось. Полковник сразу же после вселения пошел представляться генералу, проживающему в соседнем номере, а Хохотов и Гайкин погрузились в мягкие кресла и принялись беседовать.

– Вот говорят: Москва, Москва, злые здесь все. А нас встретили, отвезли, жилье предоставили. Видишь, как выходит: раз ты гражданин России – почет тебе и уважение! Сижу вот и думаю: не зря я в мазуте двадцать лет ковырялся – уважает страна свой рабочий класс.

– Рано радуешься, может быть, ошибка какая вышла, – раздраженно заметил Хохотов.

– Какая ошибка?! – задорно продолжал Иван, – Ты же сам слышал: «Вы господин Галкин? А это ваши помощники? Попрошу в автомобиль!» Слышал? Так чего же говоришь?!

– Слышал, слышал. А почему, кстати, «помощники»? Какие могут быть помощники у слесаря? Да еще клоун и полковник.

– Наверное, подумали, что вы мои ученики.

– Не знаю, не знаю… Подозрительно все это. Сегодня здесь переночую, а завтра к дядьке переберусь.

– А у тебя родственники в Москве есть? – с уважением спросил Гайкин.

– Дядя в Медведково живет.

– Ты в Москву-то, Гера, чего поехал?

– Я же тебе рассказывал. Собаку мою Люську отравили.

– Может быть, старая была и сама умерла?

– Нет! Ее недруги отравили! Я в газету пойду, к журналистам. Все расскажу! И как Гавриков, директор нашего цирка, в 98 – м все помещение под автосалон сдал, и как администратор Решеткин вместе с дрессировщиком Глуповым мясо у тигров воровал, и как наездники – джигитовщики людей в городском парке на лошадях и пони за деньги катали, и…

– Думаешь, в газете пропечатают и все – сразу всех накажут?

– Посадят!! В тюрьму всех гадов!

В номер влетел полковник, громко хлопнув дверью. Он был сильно пьян.

– Смирно! – крикнул военный.

Затем он рухнул на кровать и тут же заснул.

– А полковник в Москве зачем? – продолжая беседу, спросил Гайкин.

– Из армии его поперли. Танк он, вроде бы, продал. Или хочет, чтобы восстановили в Вооруженных силах, или место ищет, я так и не понял.

Бравому полковнику, видимо, приснился жестокий бой, поскольку он шумно испортил воздух.

Гайкин и Хохотов вышли на балкон. Внизу суетилась Москва.

– А я найду начальника самого главного и все ему расскажу. Должен он понять, как же иначе? Ведь не брал я эти тали!..

– Ладно, ладно, не заводись! Слышал уже. Пойдем лучше по городу пройдемся, пока Геннадий Павлович спит.

Провинциалы спустились вниз, вышли на улицу и растворились в плотной массе столичных жителей.

Глава 6

К двум часам пополудни Иван и Герард вернулись в гостиницу. На полу их номера сидел полковник Свинаренко Геннадий Павлович. У него был настолько бледный вид, как будто ему только что вырвали коренной зуб. Из кармана его кителя вывалился портсигар и сиротливо лежал рядом с хозяином. Эта железная коробочка для папирос была ему вручена еще в военном училище, как было выгравировано на ней, «за отличную стрельбу и высокий идейно-политический уровень». Некоторые буквы за долгие годы мыканья портсигара по карманам хозяина стерлись, и надпись сейчас читалась «за…личную стрельбу…» Обрывком газеты военный пытался удалить блевотные массы со своих форменных штанов. Увидев своих путевых друзей, полковник слегка смутился и сказал:

– Генерал совсем пить не умеет. Вот приходится…

– Не парься, Палыч, рудоспуск тебя забери! Бывает. Мы тут кефирчика купили. Иди-ка попей, кишочки прочисть, – улыбаясь, сказал Гайкин.

Хохотов разложил на столе принесенную провизию, и вся троица приступила к обеду. Полковник, напившись кефира и приобретя розовый цвет лица, попытался назначить раздатчика пищи и дневального, но ему клоун – философ Хохотов в длинных и витиеватых выражениях объяснил, что он здесь не полковник, а обыкновенный жилец, к тому же на птичьих правах. Полковник насупился, но ел с аппетитом. Его губы, приобретшие за долгие годы, проведенные на плацу, форму рупора, интенсивно двигались, пропуская вовнутрь пищу.

Не успели гости столицы закончить трапезу, как в дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, в номер вошли два человека с серьезными лицами. Одеты они были в черные костюмы и белые рубашки. Широкие, по моде, галстуки стягивали шеи. В руках у визитеров были черные дорогие кейсы. Они увидели на руке полковника часы «Командирские», подошли к нему и уважительным тоном спросили:

– Господин Галкин?

Полковник резко вскочил с места, вытянулся в струнку и мощно пропустил воздух сквозь губы – рупор:

– Полковник Свинаренко! Командир дивизиона связи! В отставке… пока.

Пришедшие слегка опешили. Они повернулись к Хохотову и неуверенно спросили:

– Вы?

Тот отрицательно замотал головой и мягко сказал:

– Конечно, не исключена вероятность, что в одном из своих многочисленных жизненных воплощений, я вполне мог бы быть и Гайкиным. Но в настоящий момент…

Иван, прожевав кусок колбасы, вытер рукавом рубашки рот и сказал:

– Я – Гайкин. Вам, ребята, наверное, ко мне.

«Ребята» пожали плечами, и более высокий из них конфиденциальным тоном сказал:

– По делу.

– По делу? А, понимаю! Вам позвонили из Зеленодара?

– ???