Два миллиона

К входу подъехала черная «Волга». Из нее выскочил маленький вертлявый человечек, сопровождаемый едва поспевающей за ним охраной. Увидев пригорюнившихся молодых людей, он живо подбежал к ним и быстро, словно оставил не выключенным электроутюг, заговорил:

– Чьих будете? Наши, комсомольцы?

– Были когда-то…

– Бывших комсомольцев не бывает. Партия – это любовь на всю жизнь. Мы, члены СОПЦБ, партизаны в тылу буржуазного общества. Мы устраняем перекосы социального развития общества и даем надежду рабочему классу и крестьянству на то, что лучшие для них времена скоро вернутся. На последней партконференции руководством была поставлена задача еще более эффективно проводить работу с загнивающей частью общества – с эксплуататорами, паразитирующими на теле трудового народа.

Казалось, что маленький человек будет говорить до тех пор, пока на его голову не упадет метеорит, но у него зазвонил мобильный телефон, и он отвлекся. Сказав друзьям, чтобы они подали заявление ответственному секретарю, он скрылся в помещении.

На этот раз колосс пропустил их без пропуска. Стоя в очереди к секретарю, Коля и Славик, чтобы скоротать время, принялись рассматривать висящие на стенах плакаты, стенные газеты, материалы съездов и прочие документы.

– «Ход продразверстки тормозит некомпетентность на местах», «Обложение сельхозналогом кулаков-фермеров все еще сопровождается кровопролитием», «Материалы проверок первичных ячеек», «Фонд помощи семьям погибших во время конфликтов», «Партвзыскания, наложенные на не следящих за базаром», «Работа с подрастающим поколением», – Коля читал заголовки листков и, озираясь по сторонам, тихо смеялся.

– Это, выходит, мы, ешкин кот, в логово коммунистов-рэкетиров попали? – спросил он Славика, но вопрос услышал сидевший невдалеке сухонький мужичек в кожаном плаще. Он не сдержался и заговорил о наболевшем:

– А вы что, не знали? Эта банда состоит из бывших партработников. Причем, ниже секретаря райкома в нее не берут. Все здесь гады на свой, ленинский, лад устроили. Вон, читайте: «Протокол заседания комиссии по идеологии и работе с общественно-политическими объединениями и движениями». Язык сломаешь!

– А как же они грабят? Им же идеология не позволяет этого.

– Какая там идеология?! Помните 17-й год?

– Смутно…

– Все они оборотни. Коммунисты без Маркса в голове. Они себя еще в 1993 году во время расстрела Верховного Совета показали.

– А как их название расшифровывается?

– Это СОПЦБ что ли? Спецотряд по перераспределению ценностей буржуазии.

– Да, дела, – заметил Славик.

– А вы по какому вопросу пришли? Тоже оброки платить? – почему-то насторожившись, спросил худой гражданин.

– Скорее наоборот. Банкир один решил денег не заплатить. Вот пришли к профессионалам.

Очередь, следившая за диалогом, испуганно рассредоточилась по углам.

– О, вы нас пропускаете! Очень благородно с вашей стороны, – Коля и Славик, воспользовавшись замешательством рэкетируемых, вошли в кабинет.

За столом, устланным довольно толстым слоем различных бумаг, сидел абсолютно лысый человек и жевал сосиску, аккуратно придерживая ее вилкой.

– Простите, крестный отец, что прерываю ваше вполне законное насыщение организма, но дело не терпит. Мы вот тут и заявление написали. В лучших традициях, так сказать.

Лысый вытер пальцы о полы пиджака и нехотя взял бумагу. Поморщив лоб, он стал брюзжать:

– Всему вас учить надо! Где указана партийность должника? Сколько у него наемных рабочих?

– А рабочих у него, знаете ли, нет. Он – банкир-одиночка, – ответил Николай и, неизвестно почему слегка стукнув каблуками друг о друга, произнес. – Так уж получилось.

– Не имеет наемных рабочих? Тогда он не является эксплуататором и, следовательно, не попадает в сферу наших интересов, как выражаются продажные вырожденцы-капиталисты. Следующий!

Понурив головы, друзья вышли на свет Божий.

– Что ж, специалисты нам не помогли. Будем опираться только на свою молодую энергию и классовую ненависть.

АО «Инвалидник»

Время шло своим чередом, а группа товарищей под предводительством Николая так и не вступила в пределы сказочной страны Эльдорадо – финансовый вопрос по-прежнему оставался открытым. Николай бродил в дядиной квартире по замусоленному ковру и разглагольствовал:

– Что ж, времена фальшивых авизо мы благополучно пропустили, с алмазами и кокаином тоже как-то не заладилось. Прочие дела по независящим от нас обстоятельствам, развития не получили. И когда же мы доберемся до находящегося в Одессе рубероида и, наконец, узнаем его цену?! Но ничего, есть еще масса разрешенных государством путей обогащения. В особенности для граждан, этого очень желающих.

Коля и его команда уже плотно обжились в квартире Виктора Степановича и съезжать, судя по всему, не собирались. На его расплывчатые намеки, что Николай-де селился один, без компании, и только на месяц, тот резонно заявлял: