Два капитана

– Вот смотри: ни во время попытки задержать их, ни в процессе ответки никто из твоих гавриков не убит. Более того, никто из них даже в полицию не загремел! Хотя если б, допустим, меня так брали, я б валил насмерть и был бы в своем праве. И уж тем более не стал никого отмазывать. А что это значит?

Андрей сделал паузу в своем монологе, как бы призывая собеседника оценить ситуацию с этой точки зрения.

– Ну, и что это значит? Давай уже, не тяни кота за причинное место!

– Думай, Семеныч, думай.

И Стариков принялся доедать свой омлет с беконом.

– Вот же тяжело с тобой работать, Андрюха! Ты можешь нормально все объяснить-то?! – раздраженно покачал головой Грек.

– Ты, Семеныч, не нервничай, ты думай, – пробурчал Стариков с набитым ртом. Потом прожевал, проглотил, запил кофе из большой кружки, промокнул губы салфеткой, и все это не торопясь, со смаком. А после добавил: – А работать со мною нормально, просто ты привык, что работают не с тобою, а под тобой, и на любой твой вздох народ на цырлах вокруг тебя скачет. А тут тебе не здесь: я и там, на Старой Земле этим не занимался, а тут и подавно не собираюсь. Так что давай, перетрясай свою песочницу, пока тебе ее не оторвали.

Грек недовольно крякнул. Действительно, мало кто мог позволить себе разговор с ним в такой тональности. Однако Стариков мог. И не потому, что был сейчас нужен Семенычу, хотя этот факт, как говорится, имел место быть. Причина была в другом – Грек верил Андрею, пожалуй, больше, чем кому-либо на этой планете. И Стариков это знал. Но, надо отдать ему должное, так разговаривать с авторитетом он себе позволял только наедине, и только когда многоуважаемый Алексей Семенович попадал в очередную, скажем так, сложную жизненную ситуацию.

Покряхтев и прикурив очередную сигарету, Грек наконец выдал:

– То есть ты хочешь сказать, что меня и моих людей берегли?

– Ну, это-то очевидно. Давай дальше, – поощрительно кивнул Стариков и опять приложился к своей огромной кружке.

– Это получается, я им зачем-то нужен? – полувопросительно произнес Грек.

– Или не нужен.

– В смысле? – совсем запутался вор-бизнесмен.

– Мне кажется, Семеныч, не нужен ты им. Тебе же открытым текстом сказали: пусть хозяин бабла сам появится, и базар будет с ним. Тебе показали, что они прекрасно понимают, что ты в этом деле пассажир, и воевать с тобою не собираются. Что было бы, если б они твоих бойцов положили? Правильно, война. Понятно, что ты бы ее проиграл, но им не это надо.

– Это еще неизвестно, кто б проиграл! – завелся Гречихин.

– Известно, – безапелляционно оборвал на полуслове раздухарившегося авторитета Стариков. – Я, Семеныч, присутствовал при допросе этих товарищей и видео видел, где они этих утырков Сени Круглого положили. Вот уж не знаю, обратили ли внимание в полиции на один интересный нюанс, а я обратил. С момента первого выстрела до последнего прошло всего девять секунд! Девять, понимаешь?! Причем первый выстрел сделали эти ушлепки, а твои знакомцы только отвечали! И сделали всего семь выстрелов! На четыре подвижные, стреляющие в тебя в упор цели – семь сраных выстрелов!

И знаешь, что еще? Я видел их сразу после огневого контакта, Семеныч. Ты знаешь, я краем захватил, послужил в СОБРе. Так вот, у собровцев были похожие лица после боя. У них не было ни душевных терзаний, ни страха, ни злости, ни жестокости – ничего! Они просто работали, как роботы. Эмоции у них проскочили только после того, как они бабки обнаружили. Именно, что обнаружили. Они не знали о них! Это было видно по лицам, когда парни поняли, что ввязались во что-то, что им помешает. Им даже деньги уже в полиции пересчитали, прикинь!

Так что вариантов у тебя в войне с ними ровно ноль. Это как шел большой дядя, а тут пацаны в войнушку играют. Ну, кинул один в дядю камнем. Дяде увернуться-то не проблема, да и пацана за это убивать незачем. А вот высечь, чтоб неповадно было, – это можно, даже нужно. Чтобы уважали.

Так что мой тебе совет, Семеныч: звони Сене, пусть приезжает. Ты свое ата-та по попе получил, теперь его очередь. И когда приедет, разъясни ему за жизнь, как у вас говорят. А то он тут сгоряча накуролесит и домой сдернет, если сильно повезет, а тебе потом отдуваться, если, конечно, сам под раздачу не попадешь.

После того как Стариков умчался по своим делам, Грек заперся в кабинете и долго раздумывал. Даже раскурил сигару из кем-то подаренного ему набора.

Но и это не помогло, думалось все равно плохо.

Выходило, как бы ни неприятно было это осознавать, что Андрюха был прав, и надо вызванивать Круглого. Обеспечить «встречу на высшем уровне», и все, дальше сами, ребята, а я теперь уважаемый бизнесмен. Да.

Ну а за беспокойство… За беспокойство, это уже потом, с Круглым. Там все понятно, там все свои.

Успокоившись и обретя уверенность после принятия решения, Грек, забывшись, с облегчением затянулся сигарой, закашлялся сигарным дымом, со злом ввинтил сигару в пепельницу, словно вдавливая все свои треволнения последних дней в стенку шикарной морской раковины, где уже покоилась пара сигарных окурков.

И с тяжелым вздохом выудил из кармана телефон.