Два дня под солнцем

Над городом тихим давно тишина

Никто уж не смотри на нас из окна…

Фотографы

Серое небо Зоны освещало уже скоро заходящее осеннее солнце. Над мертвым городом Припятью тишина. Только ветер играет редкими уцелевшими струнами пианино «Десна» и гуляет по опустевшим, осиротевшим и от этого как бы озлобившимся на человека квартирам, смотрящими вдаль пустыми глазницами окон. Все было тихо.

Только периодически в мертвом городе раздавались совершенно чуждые этому месту шаги. Одичалые собаки и волки не заходили в опасные пустоши Припяти, да и опытному слуху не составит труда определить, что это люди. Но кто – спросите вы? Это по городу в столь поздний час бродят двое диггеров, которых нанял один сайт снять фото и видео о Припяти. За это фото давали нехилые деньги, и они молча, без раздумий, согласились.

Одного из них звали Дреймуром. Другого звали Акробатом. Дреймуру было двадцать четыре, Акробату около сорока пяти. Свой возраст они не раскрывали, да и не принято в обществе исследователей городов-призраков, иначе говоря диггеров (кто говорит сталкеров, кто диггеров, но по более точному переводу подходит диггер – «копатель») знать слишком много друг о друге – не самая доверчивая это публика. Но Дреймур и Акробат доверяли друг другу – работают не первый год. С ними еще и их напарник-водитель Леший. Его позвал Акробат. Дреймур был не особо «за» – Леший любил понтиться, а дела делать – не очень. Дреймур его за это недолюбливал. Сам он человек честный, прямой, по азитский хитрый, но при этом деятельный и уверенный в себе. Мда, – подумал Дреймур – В Жанатасе по-другому никак…

Дреймур молча стоял возле бывшего ДК и наслаждался этой тишиной и спокойствием. Его всегда радовала тишина, еще с детства в казахских степях и родном городке шахтеров, где ни на секунду не смолкал звук идущих из шахт или в них людей, круглосуточно горели фонари на копрах. И дядя Дреймура, когда уходил на вечернюю смену, всегда шел вместе с друзьями – Салаватом, Асланбеком, Сашей… С их детьми дружил и тогда еще Андрей с сестрами. И каждый раз, когда они шли на шахту, это Дреймур запомнил на всю жизнь, дядя трепал ласково его голову, и лишь затем уходил на работу. От него всегда пахло шахтой. Этот неуловимый запах, ощущения от которого трудно передать, Дреймур тоже запомнил. И то, что одежда дяди всегда была черная, а когда он приходил со смены, то на его лице лишь видно было глаза, горевшие веселым блеском. С замиранием сердца следил за ними и мечтал о такой жизни. Но Союз-то развалился и вместо веселья и поездки в Артек (куда Дреймур все равно попал, но уже вожатым) маленькому мальчику пришлось учить гимн новой страны – Казахстана. Его дядя жестко материл каких-то Ельциных, Шушкевичей, Горбачевых сразу, как только напивался. И его друзья-шахтеры поддерживали его. А потом и шахты не стало. Отключили и свет, и газ, и воду. Но дядя говорил, что там еще на полсотни лет хватит копать. И Дреймур решил, что постарается возродить родной город. Хотя бы в память о своих веселых и беззаботных днях…

О радиации он старался не думать, но периодически поглядывал на старенький, но надежный счетчик Гейгера. Дреймур рассматривал развалины когда-то прекрасного города энергетиков. Стоя на центральной площади, он видел со спины остатки памятника Ленину и рассматривал ближайшие многоэтажки. Смотрел немного безразлично – он все это видел. И не раз.

– Дреймур!

Это его окликнул Акробат, старый друг и во многом учитель. Дреймур коротко вздохнул. Пора идти.

Дреймур перевел пистолет в режим боевой готовности. Верный ПМ не подвел и на этот раз. Дреймур криво ухмыльнулся: мол, еще бы.

Дреймур зашел в опустевший, но от этого не менее странно-страшно прекрасный ДК. Хрустя останками мозаики, Дреймур поднялся на второй этаж по широкой, но все равно опасной лестнице. Подошел к двери, из-за который слышалось щелканье фотоаппарата. Зашел в проем и облокотился на косяк, абсолютно осознавая все опасности этой позы, начиная от радиоактивной пыли, щедро набивающейся во все складки одежды и поры тела, до падения косяка на незадачливого диггера. Но этого не будет. Дреймур был уверен. Положил автомат в руки, как ребенка, и наблюдал за работой Акробата. Кстати, а почему Акробат? Дреймур и сам не знал. Он познакомился с ним уже у Лесника, друга Акробата. Сам Дреймур бежал из Казахстана – он долгое время работал там, потом перешел сюда – он был объявлен вне закона в Казахских степях. У него там остались три сестры – дочери дяди. Дреймур залез в Семипалатинск-4 и узнал то, что не надо знать. И сбежал. А как зовут Акробата, он не знал. У диггеров не принято знать имена.

И вот этот самый Акробат стоял у двери и рассматривал сваленные в кучу портеры политуголка.

– А ведь когда-то все это было живым, – произнес он.

– И не фонило так сильно, – слегка брезгливо ответил Дреймур. Он относился к этим портретам спокойно – ну был человек. И что?