Два дня

От длинных вечерних теней веяло холодом. Демарко замер на краю заднего крыльца, вперив взгляд в незаконченную дорожку. Заходящее солнце расцвечивало его двор низкими косыми желтыми полосами. Сержант вспомнил, как однажды Ларейн сказала ему, что фотографы и художники называют этот час рассеянного, мягкого солнечного света волшебным. «Интересно, как бы художник изобразил вид с моего заднего крыльца?» – почему-то подумалось Демарко. Из щелей между кирпичами и голой землей пробивались одуванчики и ползучие сорняки. Не кошенная больше месяца трава достигала в высоту уже четырех дюймов. Окна неотделанной комнаты в маленьком гараже в дальнем конце двора чернели, не мигая, как в рисованном мультике.

На какой-то миг Демарко почудилось, будто он выглядывает из одного из этих черных окон. Но странное видение почти мгновенно исчезло. «Может, меня и не было никогда, – подумал Демарко. – Не было или не будет».

Ему очень хотелось выпить, но в кармане лежали таблетки Боуэна, и он понимал, что их не следует мешать с алкоголем. «Надо разогреть суп из банки», – сказал себе сержант. Ему нужно поесть супу и, пожалуй, выпить фруктовый коктейль. Нужно поесть что-то существенное; тогда таблетки хорошо усвоятся и усыпят его часов на двенадцать. И потом он проснется бодрым и энергичным, готовым снова взять дело под контроль.

Простой, хороший план. Как здорово, что он пришел ему в голову! Оживившись, Демарко зашел в дом, достал из холодильника бутылку «Короны» и осушил ее в четыре глотка. Потом выпил еще одну – изучая банки с едой в буфете. Их было восемь. В одной была порезанная ломтиками свекла, в другой – цельные помидоры, в третьей – шляпки и ножки грибов, в пяти остальных – тунец. Встав у задней двери и поглядывая на улицу, Демарко выпил еще одну бутылку пива. «Хорошая штука – это пиво, – подумал он. – Ведь это почти вода. А вода тебе должна пойти на пользу».

С этой мыслью Демарко переместился в гостиную с четвертой бутылкой, заглотнул таблетки и включил телевизор. С бутылкой в одной руке и пультом в другой он переключал каналы до тех пор, пока не наткнулся на кулинарное шоу. Красивая и стройная ведущая показывала, как готовить куриные грудки с карамелизованным луком и грибами в соусе из вина, каперсов и сока одного лимона. Красивая женщина сообщила ему, что такой соус отлично сочетается также с креветками и отварным лососем.

«Это полезно знать», – сказал ей Демарко. И представил себе, как отводит от ее шеи волосы и вдыхает ее аромат. «От нее должно пахнуть лунным светом с примесью лимона», – решил сержант. Он смотрел на эту женщину, пока его веки не потяжелели. А потом, уже закрыв глаза, он услышал, как ее голос перешел в шепот. И когда она наклонилась к нему близко-близко, ощутил на своей щеке ее дыхание и приятный, свежий запах ее тела, наполнивший его мягкой истомой волшебного часа.

«До чего же хорошо!» – сказал он ей. И пустая бутылка выскользнула из его руки на пол.

Глава 57

Пульт скользнул вверх по пальцам Демарко. Он подумал было схватить его рукой, но ему было так мягко и комфортно, что совсем не хотелось шевелиться. Потом он услышал, как выключился телевизор. В гостиной воцарилась полная тишина. Но Демарко поначалу не придал этому никакого значения.

Только спустя некоторое время ему в голову прокралась странная мысль: кто-то – но не он – вытащил пульт из его руки и выключил телевизор. Демарко попытался приподнять веки, но они были слишком тяжелыми. Почти без борьбы он сдался, и глаза снова застил серый туман.

Через какое-то время серая мгла опять немного рассеялась, и Демарко опять привиделось, что в гостиной еще кто-то есть. Ему было все равно, как вошел в дом патрульный и что это был за патрульный. Тем более что он наверняка оставил заднюю дверь открытой. Как, впрочем, и буфет. И холодильник тоже. Все это не было важно. Важно было то, что белые таблетки оказались отличной штукой. Серый туман, окутавший сержанта, был таким приятным и нежным. И погрузил его в такое сладостное безразличие!

Но в это безразличие вдруг вторгся противный запах сигаретного дыма. Он доносился откуда-то со стороны. Как воспоминание, всплывающее в памяти, но еще не полностью материализовавшееся. Будь этот запах приятнее – как дым от листьев, сжигаемых теплым осенним вечером, – он только углубил бы его прострацию, усилил бы успокоительный эффект замечательных белых таблеток. Но вонь сигаретного дыма была слишком явной. И по мере того, как она проникала в его сознание, волшебное безразличие уступало место раздражению.

Запах уже вился вокруг него, покалывал ему ноздри. Демарко очень хотелось вернуться в серую прострацию, но этот запах не давал ему этого сделать. И вскоре в его затуманенном сознании снова забродили путаные мысли. Но на этот раз Демарко осознал, что должен к ним прислушаться.