Два брата (др. ред.)

— Уж тогда-то я повидаю белый свет! — говорил Кирилл, и его синие глаза мечтательно устремлялись вдаль.

Домоседу Егору были непонятны мечты друга. Самому ему только бы хороший токарный станок, всякого материалу вдоволь, чтобы не рыскать за ним по городу, и любимая работа.

Царь не забывал «своего токаря», как он называл Егора. В редкие приезды он обязательно вызывал Маркова, расспрашивал, как идут дела, дарил деньги «на гостинцы». По распоряжению Петра молодому подмастерью выдавались «кормовые деньги» — по семи алтын на день. Уже Егор стал на Маросейке значительным лицом, и обитатели Горшечного переулка издали снимали перед ним шапки. Но Егор не возгордился, по-прежнему оставаясь тем же простым и скромным парнем.

* * *

Через два года Егор не уступал в быстроте и точности работы своему учителю, а выдумкой превосходил его. Людвиг де Шепер был туговат на соображение и работал по готовым образцам. Егору же ничего не стоило выдумать оригинальный и красивый набалдашник для трости, выточить особенно хитрую табакерку «с секретами», затейливо выгравировать дуло пистолета. Простые и изящные линии Егоровых изделий приводили француза в завистливое восхищение, но он молчал, а когда уходил Марков, перерисовывал их в секретную тетрадь.

Пришел час решительного перелома в судьбе Егора. Царь сам приехал в мастерскую. Француз засуетился, побежал встречать царя. Но тот уже прошел крупными шагами через двор, открыл дверь в мастерскую. За ним следовал Магницкий.

— Здравствуй, Людвик! — сказал царь. — Показывай, как у тебя мой токарь работает.

— Усердно и хорошо работает, ваше царское величество, — ответил де Шепер. — Вот его изделия.

В мастерской были выточенные Егором кубки из слоновой кости, бронзовые дула для пистолетов, затейливые наконечники для тростей и многое другое.

— Знатно, знатно, — то и дело приговаривал царь. Потом начертил на листке бумаги свинцовым карандашом нарочито угловатую, капризную линию. — Сумеешь выточить по такому образцу?

— Попробую, ваше величество, — скромно сказал Егор.

Он снял с полки круглое березовое полено, зажал в станок, пристально взглянул на рисунок раз, другой и протянул его царю.

— Ты чего это? — удивился царь. — Струсил?

— Не надо, — сказал Егор, — на память буду работать.

Нахмурив брови, весь уйдя в работу, Марков, казалось, забыл о присутствии царя. Быстро хватал он резцы, приставлял к нужному месту и с необычайной точностью вынимал как раз столько, сколько нужно.

Царь и Магницкий удивленно переглядывались, молчали, курили коротенькие глиняные трубочки. Наконец Петр не выдержал: осторожно переступая огромными башмаками, подобрался к станку, вытянул длинную шею через плечо Егора и стал смотреть, не дыша, круглыми любопытными глазами.

Через полчаса Егор Марков подал царю точеный столбик. Магницкий, забыв о приличиях, бросился к царю. Оба устремили глаза на изделие, сравнивая его с образцом.

— Точь-в-точь! — сказал царь.

— Точь-в-точь! — крикнул восхищенный Магницкий. — Непостижимо!..

Царь в восторге схватил Егора и стиснул так, что у парня затрещали ребра.

— Ну, мастер Людвик, — обратился царь к французу, — сознайся, что тебе этакой штуки не сделать!

— Каждому от бога свои способности даны, — с притворным смирением ответил де Шепер.

Огромная фигура Петра дышала весельем. Явственно обозначилась ямочка на подбородке.

— Нет, сознайся, — весело подмигнул де Шеперу Петр, — что на сей раз русский иноземца побил!.. Теперь же мы вот как учиним. Прикажу я заготовить указ: Егора Маркова назначить токарем при моем дворе и жалованья ему положить оклад… триста рублей в год… Покамест! — повернулся царь к вспыхнувшему от радости Егору. — А там, по мере усердия и способностей, наградим лучше…

Марков упал в ноги царю:

— Жизнь на работе положу, ваше величество!

— Встань! Жизни мне твоей, Егор, не надо, а рабочие руки твои нужны. Живи да работай. Работки ох как много впереди!

— Егор Марков — отличный мастер, ваше величество, — с поклоном сказал Магницкий. — Смею доложить, он пречудесный токарный станок у себя дома соорудил…

— Да ну? — удивился Петр. — И как работает твоя самодельщина?

— Добре работает, ваше величество!

— Едем к тебе! Сейчас же буду смотреть! Это мне радость великая!

Со смущением Егор сел в царскую карету. Он отнекивался, хотел стать на запятки, но Петр втащил его сильной рукой, посадил против себя и всю дорогу расспрашивал о станке. Егор осмелел, рассказывал толково и внятно, а царь любовался его оживленным лицом.

Царский поезд остановился у дома Марковых. Никогда еще не было на Маросейке такого переполоха. Народ бежал отовсюду и толпился у ворот, но во двор никто не осмеливался войти. Аграфены не было дома. Царь сразу прошел в амбарушку и с восхищением остановился перед нарядным, блестящим станком.

— Ах, Егор, дорого ты мне платишь за мои о тебе заботы, — сказал царь.

— Делаю только то, что долг велит, что люблю пуще жизни, — прошептал Егор.