Два босса для меня

— Я понял вас, Евгения, — кивнул он, — ну что же… Мне жаль терять вас, как оперативника, но, в принципе, я был к этому готов… Я сообщу заказчикам информацию об отмене заказа, а потом выставлю вам счет неустойки, куда будут включены и мои издержки, а также график платежей. Но учтите, Евгения, — тут он наклонился ниже к экрану, выпустил дым из ноздрей, на мгновение став похожим на жутковатого огнедышащего дракона, — если вы вдруг решите… сбежать, то последствия будут самыми печальными…

— Я не сбегу, — кивнула я, прекрасно понимая, что реально не сбегу. С такими людьми, как Корней, лучше дружить.

Деньги, конечно, будут, скорее всего, неподьемными, но, с другой стороны, я тут, вроде как, папашу для Ксюшки обнаружила. Вот и воспользуюсь этим.

Все равно я в их глазах буду меркантильной сучкой… Надо закреплять первое впечатление.

Вдохновленная этой мыслью, а еще тем, что разговор с Конеем прошел на редксоть продуктивно, и это явно хороший знак, остаток вечера я провела на редкость мило: играя с Ксюшкой и Портосиком, готовя шарлотку и даже немного откровенничая с Варькой по поводу внезапно нарисовавшихся в моей жизни двух мужиков.

Конечно, никаких подробностей моя пятнадцатилетняя племяшка не получила, но общую информацию по ситуации я ей дала верную. Без лукавства.

В конце концов, она — моя семья, знала меня со всех сторон, и скрываться перед ней глупо…

Утром следующего дня я, памятуя о том, что мои боссы — большие любители вертеть договоренности на понятно чем, совершенно не удивилась, увидев перед подъездом большую черную машину.

Лениво гадая, кто подсуетился, Саня или Гном, или оба сразу, я спокойно вышла, держа Ксюшку за руку.

Двери машины распахнулись, и появившиеся мужики, вообще незнакомые, пугающие своей целеустремленностью, молча двинулись к нам.

Я осознала, что, скорее всего, ни к Сане, ни к Гному эти люди не имели никакого отношения, успела спрятать Ксюшку за спину и завизжать во все горло.

Но только одно мгновение, потому что меня тут же перехватили за шею, сжали так, что дышать не смогла, и жестко сказали:

— Заткнись, сука, а то девку твою прямо тут кончим.

Я, конечно, тут же послушалась, закивала, насколько хватило возможности, честно и испуганно тараща глаза на злобного мужика, схватившего меня.

Дальше нас с дочкой на редкость ловко упаковали на заднее сиденье машины, еще раз грозно рявкнули, чтоб заткнулись, и куда-то повезли.

Я обнимала плачущую испуганно Ксюшку, сама позволила слезам течь по щекам, и, старательно давя в себе ужас, тасовала в голове варианты того, кто это мог быть, и чего этим тварям от нас надо.

Вопросов глупых не задавала, опасаясь переиграть, получить серьезную агрессию и еще больше напугать ребенка, и очень надеялась, что Варька, всегда провожавшая нас у окна, все поняла правильно. И сделает тоже все правильно.

На этот случай у нас с ней протокола поведения не было, но в целом она же не дура у меня?

Не дура.

Главное, чтоб полиция успела.

А я буду изо всех сил тянуть время…

Любыми способами.

Глава 35

Глава 35

— Телефон сюда, — рявкнул один из мужиков, усевшихся рядом с нами на заднее сиденье.

Я молча отдала телефон, прижалась к Ксюше, устремив максимально жалобный и беззащитный взгляд на похитителя. Как говорится, никогда не помешает выглядеть слабой.

Сквозь тонированные стекла вообще ничего не было видно, и ощущение, что мы находимся внутри какой-то жуткой черной коробки, нарастало. Я усилием воли подавила в себе неуместные ростки клаустрофобии, которой, вообще-то не старадала, но мало ли, какие приступы могла организовать голова на стрессе.

— Скажите пожалуйста, куда вы нас везете? — тихо, без наезда и ненужного плача, спросила я, и, увидев, что никто не реагирует, но и не негативит, воодушевилась и продолжила, — понимаете… Мы ни в чем не виноваты… Я просто вела дочку в садик… Вы, наверно, перепутали… Мы совсем небогаты, у нас ничего нет…

Мужик повернул ко мне равнодушное лицо, смерил взглядом, но ничего не ответил. И я начала быстро, взахлеб говорить, позволяя слезам течь все сильнее, но так, чтоб не до истерики. Надо выглядеть жалко, а не мерзко.

— Понимаете… Моя дочь… Ей надо лекарства, она диабетик… Если вы нас… Надолго хотите… Задержать… То ей нужно лекарство.

Тут Ксюшка ухватила меня за ладонь и тоненько запищала:

— Мама… Мама… Мне дышать плохо, мама…

Я тревожно впилась в нее взглядом, но никакого затруднения дыхания не заметила, только закушенную от напряжения губку. Моя девочка!

Я обняла ее порывисто, начала внимательно, напоказ, ощупывать, размазывая слезы по щекам и приговаривая:

— Малышка моя… Постарайся, подыши… Дыши… Скоро все кончится… Дяди нас отпустят… Малышка моя…

Ксюшка тоже плакала, с тоненьким подвывом, прекрасно знакомым каждому родителю, когда ребенок канючит и капризничает. Но, судя по изменившейся в машине атмосфере, у этих мужиков не было детей. Или они просто не знали о такой их коронной фишке.

— Блять, — выругался сидевший рядом с нами мужик, затем набрал кому-то, — слышь, у нас проблемы. Девка коня двигает, походу. Мы на это не подписывались.