Два босса для меня

Конечно, этот монолог полностью ломал мои планы предстать перед боссами меркантильной дрянью, но, черт… Я же не актриса совсем, а живой человек… И не смогла сдержаться от реального выплеска эмоций.

А их, этих эмоций, у меня по отношению к ним двоим — вагонище просто.

Не умею я спать с мужчиной без эмоций, не могу.

Если бы могла, может, совсем в другой сфере бабки бы зашибала. Все равно моральных принципов никаких… А какие могут быть моральные принципы, когда надо кормить детей? Легко рассуждать о морали тем, кто ни разу не голодал, не испытывал холода, до костей продирающего, не думал, чем завтра придется кормить полностью зависящего от тебя ребенка… Варька меня тогда, много лет назад, после трагедии с нашими родителями, буквально вытащила с того света. Она — меня. А я — ее.

Так что моральных принципов нет. А вот эмоции… Их никуда не денешь.

И они есть.

Именно поэтому я такая слабая перед ними, моими двумя бешеными боссами.

И самый страшный мой кошмар, что они это поймут. И воспользуются моей слабостью… Не хочу быть слабой! Не хочу от кого бы то ни было зависеть! Потому что в этом случае зависеть буду не только я, но и близкие мои люди, мои дети. Варька и Ксюшка. А этого ни в коем случае нельзя допустить.

Потому да, только секс.

Пока я выдыхала, пытаясь справиться с собой, Гном совершил диверсию: молча перетянул меня с края кровати себе на колени.

Да так быстро, так ловко, что я даже охнуть толком не успела!

— Малыш… — он легко утихомирил мой порыв встать, прижал к себе, поцеловал в макушку, — ты такая дурочка, малыш… Ты нихрена не поняла. Нихрена.

— Мы тебя искали, Алиса, — Саня, ревниво блеснувший глазами, когда Гном утянул меня к себе на колени, тем не менее с места не двинулся, говорил спокойно и размеренно. Каждым словом словно гвоздь вбивая. — Тогда. Шесть лет назад. И совсем не для того, чтоб потрепать нервы Ковру. Он нам уже был не важен…

— Да что такого произошло-то? Никогда не поверю, что вы все это… Из-за меня… — я так и не смогла произнести, да даже предположить самое логичное, но и вместе с тем, самое фантастическое обоснование их поведения, замялась, покраснела.

Гном, мягко, но совершенно бескомпромиссно удерживающий меня, оплетающий своими руками, словно орангутанг любимую игрушку, тихо и невесело рассмеялся.

— Дурочка ты… Мы и сами не верили… Сначала…

— И что вы хотите сказать? — все еще задираюсь я, — что все это время прям искали? Еще скажите, что горевали по мне! И целибат соблюдали!

— Нет, конечно, — усмехнулся Саня, а Гном грустно выдохнул мне в макушку, — мы тебя искали недолго. Может, год… Да, Гном? Где-то так?

— Угу… — прогудел Гном, поглаживая меня, легко-легко, словно кошку-драчунью, которую чудом удалось приласкать на руках.

Мне от этих его поглаживаний становилось совсем не по себе: одновременно сладко до безумия и тревожно до жути.

— Искали… Пока не вынуждены были уехать из страны. — Спокойно продолжил Саня, — не буду тебе рассказывать, что именно мы думали все это время, все равно не поверишь, судя по настрою. Но ты должна знать про нас с Гномом одну вещь: мы реально хотели, чтоб ты была с нами. Тогда. И теперь. И, наверно, хорошо, что мы тогда не знали, сколько тебе реально лет было, иначе… Иначе охренели бы…

— Да уж… Прикинь, если бы ты не сбежала? — засмеялся Гном, — если бы мы остались с тобой и узнали, что тебе… Бля-а-а-а… Сань, до меня только сейчас дошло: это нам бы либо ждать пришлось до ее хотя бы шестнадцати, либо… Либо трахать ее, постоянно ходя под статьей! Пиздец…

— Да, выбор жуткий… — согласился Саня, — но я бы не отказался от нее.

— И я.

— Это вы о чем вообще сейчас? — я, несмотря на все тактильные усилия Гнома, решила продавить ситуацию до логического финала. Раз уж у нас тут вечер откровений. — Вы мне сейчас… В любви признаетесь, что ли?

Сказала, и сама обалдела. Да нет… Ну глупость же… Нет.

— Мы не признаемся, — коротко сказал Саня, — мы тебя признаем. Нашей. Моей и Гнома.

— Но… — у меня от неожиданности просто исчезли из лексикона все слова, только междометия остались, — но это же… Бред… И вообще… Что значит, признаем своей? Сейчас не средневековье, не рабство…

— Без разницы, малыш… — все так же тихо прогудел мне в макушку Гном, а руки его на мгновение сжались сильнее, с намеком таким, серьезным, — ты — наша. Просто смирись. Шесть лет назад ты свалила от нас, да еще и унесла кое-что, принадлежащее нам… Больше не получится. Ксюшка… На самом деле, неважно, чья она дочь. Хотя, я на сто процентов уверен, что моя.

С кровати послышалось еле слышное рычание Сани, и эта рекция обычно холодного истукана говорила о многом.

— Моя, — повысил голос Гном. — Видно же. Глаза, волосы… Копия я в детстве.

— Хуйню не городи, — рявкнул, не выдерживая, Саня, — она красивая девочка, на Алису похожа! И слава яйцам! С твоей рожей девочке не очень хорошо жилось бы на свете!

— Малыш… — Гном, видимо, решив не спорить больше с другом, потому что это запросто могло привести еще к одной драке, продолжил, — не обращай внимания… Это мы так… Мы просто ошалели от радости, пойми.