Два билета в никогда

Урод провожает меня из школы домой. Провожает, конечно, громко сказано: он плетётся позади, держа всё ту же дистанцию – два или три метра. Иногда я вижу его на противоположной стороне улицы. И почти всегда – возле дома. Стоит только выглянуть в окно, и наткнешься на урода, сидящего на лавочке с самым независимым видом.

Кого ты хочешь обмануть, Старостин?

Кого убедить в том, что часами сидеть на скамейке в десятиградусный мороз – удовольствие выше среднего?

Когда столбик термометра опускается еще на два градуса, я решаюсь. Набросив куртку, я выскальзываю из квартиры, спускаюсь вниз и оказываюсь на улице. Старостин, не ожидавший моего появления, затравленно смотрит на меня.

– Старостин? – Я стараюсь придать своему голосу некоторую долю укоризны.

– Новикова? – Едва шепчет замерзший как цуцик Старостин.

– Какого хрена, Старостин? Что тебе от меня нужно?

– Ничего.

– Ничего? Точно?

– Ничего.

Два или три метра – расстояние ни о чем, преодолеть его можно за секунду. Странно, что урод Старостин до сих пор этого не понял. Приблизившись к нему вплотную, я кладу руки ему на плечи и изо всех сил вдавливаю рот в старостинское ухо.

– А может быть, чего? Может быть, вот этого?..

Мой рот, пропахав щеку урода, на секунду замирает у его губ, а потом я целую.

Я.

Целую.

Старостина.

Это очень странное ощущение. Сначала я не чувствую ничего, кроме холода, как если бы прислонилась к заиндевевшему стеклу. Но очень быстро холод начинает отступать, и – где-то в эпицентре столкновения наших со Старостиным губ – возникает что-то похожее на циклон. Ну да, это циклон. С ураганным ветром, разрядами молний и штормовым предупреждением по всему побережью.

Интересно, как это выглядит с земной орбиты?..

Отстранившись от Старостина, я заглядываю ему в лицо. Глаза урода закрыты, мокрые ресницы дрожат – и когда они успели отрасти настолько, что занимают полщеки?

Ну, почти.

Невозможно понять, улыбается Старостин или морщится от нестерпимой боли. Я пытаюсь отстраниться, но ничего не выходит: урод держит меня за куртку мертвой хваткой.

– Нравится куртка? – спрашиваю я.

– Нравишься ты, – выдыхает он.

Неизвестно каким образом мы оказываемся в подъезде. Но это – правильное решение, самое логичное: в подъезде намного теплее, чем на улице. К тому же Старостин прислонил меня к батарее отопления и со всех сторон окружил собой. Я и двинуться не могу, чтобы не наткнуться на руки Старостина, свитер Старостина, старостинский пуховик. Один циклон сменяет другой, придумывать им все новые и новые имена нет никакой возможности.