Два билета в Индию

Оказывается, человек может заснуть на невероятной глубине, в темноте и холоде, в промокшей рубашке и джинсах, в полной безнадежности.

А проснулся Сева от того, что был он не один.

Ему бы в самый раз умереть от страха.

Оказывается, бывают штуки пострашнее гигантских пауков.

А тебе уже некуда бежать.

По бережку, спиной к воде, сидели в ряд шесть белых саламандр.

Как головастики, но с кружевными жабо вокруг шей, розовыми бессмысленными слепыми глазами, ростом вдвое больше Севы. Никаких попыток подойти к нему поближе саламандры не делали. Сидели, смотрели на него. Вроде бы не удивлялись.

Каким-то образом они почувствовали, что он смотрит на них, и вытащили разные предметы. У одной была трубочка, у второй набор палочек, у третьей нечто вроде треугольника на веревке.

А Сева понял, что больше не боится этих саламандр.

Они явно не желают ему зла.

Но что им нужно?

Они объяснили ему.

Старшая из саламандр заговорила, но не словами, а понятиями. И смысл ее речи без слов был такой:

— Спасибо, пришелец, что пришел к нам. Жизнь наша однообразна и тосклива. Если бы не наша страсть к музыке, мы бы вымерли, как лемуры. Дозволь нам сыграть для тебя нашу новую композицию «Звонкий удар сталактита».

— Валяйте, — сказал Сева, которого снова начала колотить дрожь.

Музыка была приятная, нормальная музыка, только без слов. Он слушал минут пять, но потом больше слушать не смог — из-за холода. А ведь не вскочишь, не согреешься.

Тебе играют музыку, стараются подземные саламандры, и так скучно… Но и терпеть больше не оставалось сил.

Сева покачивался от холода, сжимал коленки пальцами…

И внутри его раздался вопрос саламандры:

— Тебе плохо, наш уважаемый слушатель? Тебе неприятна наша музыкальная композиция?

— Клянусь, композиция ни при чем! — закричал Сева. — Но я умираю от холода. Одежда моя в байдарке, байдарка из-за этих чертовых пауков осталась вон там, наверху, далеко… мне не до музыки!

Видно, из слов Севы саламандры услышали даже больше, чем он хотел сказать.

Шлеп, шлеп-шлеп — раздался плеск…

И саламандры исчезли, оскорбленные Севой. И оставили его в безнадежности, в одиночестве, но теперь хоть можно было попрыгать.

В конце концов, сказал он себе, пойду дальше вниз по течению ручья, пока не помру или не найду какое-нибудь убежище. Не все же в мире хотят меня сожрать? Этих саламандр я сам обидел… Они не виноваты…

И тут он снова услышал приближение музыки.

Оркестр саламандр грохотал и веселился, будто их было не десяток, а две сотни.

Сева направил луч фонаря к водопадам. Его глаза уже так привыкли к темноте, что он смог увидеть, как по крутому склону, в брызгах и пене к нему несется байдарка, поднятая на лапах саламандр.

Вжжжик! — как гоночный болид Шумахера, байдарка затормозила у самого берега, и голос саламандры произнес:

— Переодевайтесь, пожалуйста.

— Спасибо вам, большое спасибо!

— Переодевайтесь, мы подождем, у нас так редко бывают гости. Переоденьтесь в сухое, приготовьте себе пищу, и, если вы зажжете костер, мы возражать не будем, зато будем исполнять для вас нашу скромную музыку. Потом вы можете поспать, сколько вам угодно, а когда проснетесь, мы намерены дать вам настоящий концерт.

И Севе ничего не оставалось, как подчиниться. Что он и сделал, не сдержав веселой улыбки.

Глава восьмая Готовится сброс мертвой воды

Георгий Георгиевич и не подозревал, что у следователей могут быть какие-то подозрения по поводу его участия в похищении Аглаи Тихоновны. Конечно, он испытывал беспокойство, что операция по вызволению жены провалилась, он всем об этом говорил, а все его утешали и отвечали, что его жена непременно найдется, жены всегда находятся. Погуляют, погуляют и найдутся…

Георгий Георгиевич совещался со своими ближайшими помощниками и помощницами.

Может показаться, что Полотенц слишком часто совещается и советуется. Это не совсем так. На самом деле все решения он принимал в абсолютном одиночестве, но при этом любил показать соратникам, что их мнение играет роль в его решениях. Это было педагогично. Пускай думают, что они для него что-то значат.

В этом была его сила и в то же время слабость. Потому что был человек, который отлично разбирался в его характере и пользовался его особенностями.

И это была прекрасная Элина Виленовна.

Она пришла к нему работать восемь месяцев назад простой уборщицей.

Она приехала из города Бредуны Муходранского района.

Уборщица с такой географией не имеет никаких шансов стать правой рукой президента Фонда. С ее данными лучше заняться стриптизом. Но Элина Виленовна стриптизом или модельным бизнесом не интересовалась. Она даже деньгами интересовалась умеренно. Ее интересовала власть.

Будет власть — будет все остальное. И даже Сережа Птичкин, ради которого она травилась, правда, не до смерти, в девятом классе и которого потеряла, так как Серафима Скудная обладала трехкомнатной квартирой, приусадебным участком, автомобилем «девятка» и папой в горсовете.

И тогда Элина покинула свой городишко.