Dust

Джимми подхватил Элизу, которая обняла его за шею и обхватила лодыжками его талию. Он побежал к стене из стальных шипов, стоявшей перед ним.

"Эй!" крикнул Риксон, торопясь следом.

Близнецы тоже помчались за ним.

Джимми не мог отдышаться. На этот раз его сжимала не Элиза, а мысль о посетителях. О людях, которых можно не бояться. К кому можно бежать, а не от кого.

Все это почувствовали. Они помчались, скалясь, к пасти экскаватора.

Между щелью в стене и безмолвным диском появилась рука, плечо, женщина, поднимающаяся из прорезанного тоннеля, уходящего под пол.

Она опустилась на колени, встала прямо и убрала волосы с лица.

Джимми остановился. Группа остановилась в десятке шагов от него. Женщина. Незнакомка. Она стояла в их бункере, улыбаясь, вся в пыли и грязи.

"Соло?" - спросила она.

Ее зубы сверкнули. Она была красива, даже покрытая грязью. Она подошла к группе и стянула толстые перчатки, пока кто-то еще выползал из-за зубьев экскаватора. Протянутая рука. Плачущий ребенок. Джимми пожал руку женщины, завороженный ее улыбкой.

"Я Кортни", - сказала женщина. Она окинула взглядом детей, и ее улыбка расширилась. "А ты, должно быть, Элиза". Она сжала плечо девочки, отчего та крепче обхватила шею Джимми.

Из-за экскаватора вышел мужчина, бледный, как бумага, с такими же белыми волосами, и повернулся, чтобы осмотреть стенку из режущихся зубов.

"Где Джульетта?" спросил Джимми, поднимая Элизу на бедро.

Кортни нахмурилась. "Разве она тебе не сказала? Она вышла наружу".

Часть II ~ СнаружиХранилище 18

19

Джульетта стояла в шлюзовой камере, пока нагнетался воздух. Костюм из кожи для очистки поскрипывал. Она не чувствовала ни страха, который испытывала во время последней отправки, ни обманутых надежд, которые многих приводили в состояние изгнания. Где-то между бессмысленными мечтами и безнадежным страхом было желание познать мир. И, если возможно, сделать его лучше.

Давление в шлюзе нарастало, и складки скафандра отыскивали каждый шрам на ее теле, складки давили на те места, где когда-то горели ссадины. Это был миллион уколов миллиона нежных иголочек, каждая чувствительная частичка ее тела была затронута одновременно, как будто этот шлюз помнил, как будто знал ее. Это было похоже на извинения любовника.

По стенам были развешаны прозрачные пластиковые листы. Они начали пульсировать, когда их плотно натянули вокруг труб, вокруг скамьи, на которой она одевалась. Уже недолго. Она чувствовала возбуждение. Облегчение. Долгий проект подходит к концу.