Душегубы

Дальше какие-то новые рожи вспомнились: Зинаида Ивановна, Клара Леонидовна... Или нет, Леопольдовна, кажется. Какой-то мужик, иностранец в ватнике. А их когда в первый раз увидел? До того налета по дороге с аэродрома или нет? Может, все-таки после?

Ваня тоже присел на кровати, свесил ноги. Попробовал встать, шатнулся, судорожно цапнул спинку койки, вновь уселся.

- Закружило, - виновато пробормотал он, - ноги как сосиски, будто и костей нет. Не держат...

Валерка решил попробовать, как у него получится. Сначала передвинулся к спинке койки, потом уцепился за нее. Пол и вся окружающая обстановка начали крутиться по часовой стрелке.

Такое с Валеркой было только один раз, когда он однажды на спор, еще в седьмом классе, нюхнул какой-то дряни, принесенной в школу оболтусом постарше. Точно так же поплыл. Только тогда упал, а теперь с трудом, но все-таки смог сесть на кровать.

- Точно, - подтвердил он Ванино заявление, - кружит.

- Может, это от укола? - скорее сам у себя, чем у Валерки, спросил Ваня.

Укол... Был какой-то укол. Только вот когда? Вчера? Неделю назад? Припомнились опять лица Зинаиды и Клары. Кто из них укол делал? И сразу же зазудело на коже, вспомнились таблетки-датчики, электрический щекот в позвоночнике. Что было потом?

- Надо же, - произнес Ваня, - мне во сне снилось, будто мы Вику обогнали. Так бежали классно! А ты вообще ее на два круга обошел.

- Я помню, - ответил Валерка. - Ты - на круг, а я - на два.

- Так не бывает... - вяло произнес Ваня.

- Конечно, - кивнул тяжеленной головой Русаков, - обгонишь ее, пожалуй...

- Я не про то, - возразил Ваня, - мы не могли один и тот же сон видеть. Так не бывает.

- Верно, - согласился Валерка, - один и тот же сон - это не сон. А как стреляли, ты помнишь?

- Помню, только не помню, до бега или после.

- По бутылкам?

- Сначала по бутылкам, а потом - по мишеням... Или наоборот.

В это время открылась дверь, и появились две незнакомые девицы в камуфляжных куртках, из-под которых проглядывали белые халатики. Они вкатили в комнату никелированные, явно импортные инвалидные коляски. Поверх спинки каждой из колясок лежало нечто вроде теплого спального мешка с капюшоном.

- Здравствуйте, мальчики! - произнесла одна из девиц.

- Здрассте, - отозвался Валерка.

- Как здоровье? - Это уже вторая спросила.

- Поем и пляшем. - Ваня попробовал пошутить, хотя с удовольствием бы сейчас помер.

- Понятно, - улыбнулась то ли одна девица, то ли обе сразу. Точно Валерка сказать не сумел бы: у него в глазах отчего-то помутнело.

- Какие слабенькие! - произнесла одна из девиц. - Подхватывай, Катюха!

Наверно, в другое время Ваня порадовался бы, что такие симпатяжки его под плечи берут и нежно всовывают ногами в мешок, а потом усаживают на коляску. И Валерка, с которым такую же операцию проделали, тоже ощутил бы кое-какой подъем жизненных сил. Но сейчас у них даже головы на плечах с трудом держались, так что обе блондиночки им были, откровенно говоря, до фени.

- Погрузили? - В комнату вошла строгая и мрачная Зинаида Ивановна.

- Так точно, - отрапортовала девица, которую товарка назвала Катюхой. Куцы катить, гражданка начальница?

- Следом за мной, - без улыбки ответила Зинаида, - и поосторожнее. Не торопясь.

В мешке сидеть было очень тепло. И даже уютно. Валерка откинулся на спинку коляски. Если б не капюшон, голова у него откинулась бы назад. Но капюшон башку поддерживал и не давал ей никуда заваливаться. Валерка даже глаза прикрыл и маленько вздремнул, пока их катили по темному двору к складу-лаборатории. Охранник открыл ворота, девицы завезли коляски во дворик, потом в двери.

Это все Валерка не видел, а так, ощущал где-то вне себя. Он открыл глаза только в той же самой комнате с компьютерами и ложементами. Припомнил: вроде бы здесь уже бывать доводилось, но подробностей в мозгах не записалось.

Конечно, самим улечься в ложементы им ни за что не уда-. лось бы. Эту операцию проделали сестры, которые извлекли ребят из мешков и сняли с колясок. Когда девицы укладывали Ваню в ложемент, тот вспомнил, что видел какую-то картину на религиозный сюжет, автора которой запамятовал. Это полотно называлось не то "Уложение во гроб", не то "Положение во гроб". В образе пока еще не воскресшего Спасителя юный Соловьев инстинктивно почуял что-то родное, во всяком случае, похожее на текущую ситуацию. Малограмотный Русаков живописью не интересовался и даже не знал, что существует такая картина. Но ощущение, будто его определяют в гроб, возникло и у него.

Появилась Леопольдовна с уже знакомой пшикалкой и стала налеплять противные клейкие датчики. В это же время Зинаида орудовала у компьютера. Когда обе машины заработали, она приказала медсестрам:

- Кровь из вены, по пять кубиков у каждого!