Душа сутенера

Ровно через пятнадцать минут Лепин спустился вниз и вышел из здания. Автомобиль Тальковского, огромный шестисотый «Мерседес» стоял на служебной стоянке, куда разрешали заезжать только членам правительства. Лепин поморщился. У этого банкира было слишком много привилегий. Хотя и другой банкир тоже ставил машину именно на этой стоянке. Лепин вспомнил про Валентина Рашковского. Про того говорили, что он глава всей организованной мафии в стране. Но говорили вполголоса, чтобы никто из посторонних не услышал.

Лепин подошел к автомобилю. Сидевший впереди телохранитель вышел и открыл дверцу, впуская Лепина, а затем вместе с водителем отошел метров на пятьдесят. Лепин растерянно оглянулся. В салоне был только Тальковский.

— Добрый вечер, Владислав Николаевич, — сказал банкир, — извините, что мы встречаемся с вами в такой необычной обстановке, но речь идет о столь важных вещах, что я решил немедленно с вами встретиться.

— Я вас слушаю, — холодно проронил Лепин.

— Речь идет о завтрашнем заседании кабинета министров, — быстро объяснил Тальковский, — комиссия, которую вы возглавляете, решила остановить поставки австрийским компаниям, вообще приостановить поставки энергоресурсов через Украину. Нам кажется, что это не совсем верное решение.

— Мы об этом уже говорили, — заметил Лепин.

Он был явно разочарован. Он думал, что Тальковский умнее. Они ведь уже говорили об этом. Тем более что час назад все было решено и с премьером. Лепин усмехнулся. «Банкир теряет чувство реальности», — подумал он.

— Я помню, — сказал Тальковский, — но вы не захотели выслушать наши доводы. Мне кажется, что поставки нельзя срывать. Это скажется и на имидже нашего государства, и на наших партнерских отношениях с Западной Европой. Наконец, такое решение нанесет удар по нашим отношениям с Украиной.

— Возможно, — согласился Лепин, — но решение уже принято. Комиссия не может его менять. Извините меня, но этот вопрос уже закрыт.

— Вы уверены? — тихо спросил банкир. — Мне кажется, что вы несколько поторопились. Еще есть время изменить заключение комиссии, и я уверен, что премьер с вами согласится.

— Нет. Это невозможно.

Лепин уже взялся за ручку дверцы, чтобы выйти из машины, когда Тальковский быстро сказал:

— Подождите, пожалуйста.

Лепин оглянулся на него. «Интересно, какие еще доводы остались у банкира?» — подумал он. И в этот момент Тальковский протянул ему кассету.

— Я хочу посоветовать вам посмотреть этот фильм до того, как вы примите окончательное решение. Думаю, доводы, которые содержатся в этой кассете, должны убедить вас принять более справедливое решение.

— Не думаю, — усмехнулся Лепин, — а кино я уже давно не смотрю. Мне кажется, я вышел из того возраста, когда меня больше всего интересовали фильмы.

— Этот вам понравится, — сказал банкир, — я думаю, будет правильно, если мы свяжемся с вами через полчаса. Надеюсь, у вас в кабинете есть видеомагнитофон?

— Найду, — захватив кассету, Лепин вышел из автомобиля, сильно хлопнув дверцей.

Наверх он поднимался, глядя на кассету и гадая, что именно в ней может быть. В кабинете у него нужной аппаратуры не было, и он попросил помощника принести видеомагнитофон и подключить его к телевизору. Пока помощник возился с техникой, Лепин сидел в своем кресле, глядя на кассету. Он хотел попросить помощника вставить кассету, но потом решил, что посмотрит ее в одиночестве. Когда помощник вышел, Лепин вставил кассету. И сразу услышал чей-то громкий смех.

Он пригляделся. Непонятные тени, возня. Сколько там человек? Двое, трое, четверо? И почему все голые? Кажется, этот банкир перепутал кассеты, прислав ему порнофильм. Где его доводы? И вдруг он с ужасом услышал собственный голос:

— Как тебя зовут?

Женщина молчала. Другая засмеялась. Лепин привстал со стула. Теперь он понимал, кто именно оказался на этой пленке. Он узнал не только себя, но и женщин. Вот эта, высокая, понравилась ему больше других. «Какой ужас. Как можно вести себя так по-скотски?! Как можно себя так вести…» Он застонал…

В этот момент дверь в кабинет открылась, на пороге появилась секретарша с чаем.

— Закрой дверь, — рявкнул Лепин.

Испуганная девушка едва не выронила поднос. Попятившись назад, она закрыла дверь. Лепин стоял, глядя на экран, и чувствовал, как дрожат щеки. Запись была прекрасного качества. Его сразу можно было узнать. «Черт возьми! — Значит, банкир решил его шантажировать. — Откуда он взял эту запись? Откуда?…» Он попытался вспомнить, где провел ночь с проститутками. Он подскочил к телефону и набрал номер Михелевича.

— Слушаю вас, — раздался привычный голос Виталика.

— Сволочь! — закричал Лепин, не отрывая глаз от экрана телевизора. — Грязный подонок, мерзавец, сводник…

— Что случилось? — прошептал дрожащими губами Михелевич. — Что произошло?

— Ты еще спрашиваешь! Кто сделал эту кассету? Кто ее сделал?

— Какую кассету? Я ничего не знаю… Я не знаю… Честное слово… Ничего…

— Мерзавец, — Лепин бросил трубку с такой силой, что телефон жалобно звякнул.